Дыра. Путь на ту сторону
Шрифт:
Подобрав спальники с цветами, они продолжили свой путь, по старой, асфальтовой дороге.
– К вечеру будем в городке. – Сказал Сухой, едва они тронулись в путь.
И не ошибся. За час до заката, поравнялись с первым постом солдат. Они расположились на дороге, у двух бетонных блоков, уложенных на обочинах под небольшим углом к краю дорожного полотна. Своего рода небольшой бастион, укрываясь за которым можно вести огонь по дороге, полям и откосам возвышения на котором неведомые строители укладывали асфальт. С этого места область могла простреливаться считай что во все стороны.
Странно, что солдаты
Любопытно, что всё это меченые смогли понять, едва взглянув на лагерь, солдат, Дыру, колыхавшуюся в самом сердце лагеря. Всего несколько дней назад они даже этих бетонных блоков и самого поста не заметили.
Солдаты гостей увидели давно, но ни окрика, ни наставленных на незнакомцев автоматов – просто ленивое любопытство, не более того. Толи охрана городка не считала троих меченых угрозой, толи не верила в возможность нападения на городок. Скорее всего верно второе – брать тут почти нечего, солдат три десятка и, кроме того, этот городок единственная ниточка к миру на той стороне. Если она оборвётся для меченых…, даже самые отмороженные из пожизненных, должны были понимать к чему приведёт подобное. Проще уж сразу пуля в лоб, чем подыхать здесь оставшись без еды, патронов, одежды.
– И куда навострились? – Лениво поинтересовался один из солдат, сонно зевнув.
– Мы кое-что нашли. – Ответил Сухой и все трое замерли на месте, как-то автоматически заведя руки за спины. Солдаты хохотнули, но больше ничего у них не спросили.
– Лёнь, метнись. Тимыча позови. – После чего снова зевнул, борясь со сном видимо. И снова они обратили внимание на особенность, которой ранее не замечали: небрежность, с которой одевались эти солдаты. На одном вместо пятнистой куртки вообще свитер. Остальные не лучше, абсолютное презрение к военным порядкам. Даже погоны имелись только у одного из пяти солдат поста, но у всех без исключения на рукавах красовалась эмблема ЦИДОНа. – Что стали? Топайте.
И указал кивком на лагерь, а после перестал обращать на них внимание.
Двигаясь следом за Сухим, Кон и Старый успели миновать три строения – палатку, слегка покосившуюся, большую палатку, установленную почти идеально и нечто, слегка напоминавшее городской туалет, с крышей из кое-как сбитых досок. Здесь Сухой остановился. К ним приближались двое – очаровательная нимфа в армейских ботинках, куртке и неуставных коротких шортах, а так же пожилой мужик с кирпичной мордой. Оба вооружены, у обоих волчьи глаза. Отчего-то, очаровательная девица, переставала казаться таковой, стоило посмотреть ей в глаза.
– Показывай. – Без лишних церемоний рыкнул мужик, а девушка поморщилась и слегка покачнулась. Только сейчас меченые обратили внимание на то, что глаза красавицы натурально красные, лицо помятое, волосы в причёску имитирующую хвост лошадки молодой, не уложены, а кое-как стянуты. Очарование таинственной женской магии быстро отпустило – девушка сегодня проснулась с крепчайшего бодуна.
Кон со Старым опустили свои спальники наземь и расстегнули молнии на них.
– Хм, цветы что ли? – Вскинул кустистые брови человек
Девушка подошла ближе, массируя виски кончиками пальцев. Присела на корточки возле одного из спальников, заглянула внутрь и вдруг резко выпрямилась с совершенно круглыми глазами.
– Ань ты что? – Беспокойно воскликнул солдат. Ладонь автоматически дёрнулась к пистолету в расстёгнутой кобуре. Меченые к оружию тянуться не стали – жить хотели, просто мрачно смотрели на солдат. И на этих двух и на тех, что вдруг появились как из-под земли, заняв позиции за углами домиков, да в проходах между ними. Трое бывших арестантов, очутились в плотном кольце. Дёрнешься, и так свинцом нашпигуют, что собственная шкура неподъёмной станет.
Иллюзия солдатской безолаберности, успешно рассеялась.
– Охереть Тимыч! – Девушка выпучила глазки прицелом в пожилого солдата. – Голова не болит! Ёпт, я просто аромат цветов почувствовала, вдохнула и ррраз! Похмелья будто и не было!
– Ага? – Тимыч с сомнением заглянул в открытый спальник. Оттуда торчали десятки разноцветных бутонов. Пожал плечами, отошёл на шаг, выдохнул, вздохнул.
– Ну и зря. – Девушка вернулась к прежней позе и глубоко, с видимым наслаждением, вдохнула. Зажмурила глаза, блаженно улыбнулась и снова вдохнула. – Аромат божественный.
– Ань, ты бы это, по аккуратней что ли…, всё-таки хрен знает что за цветы.
– Да брось ты. – Отмахнулась девушка. Ещё раз вдохнула ароматный запах цветочков и встала на ноги. Повернула голову к солдатам, замершим среди строений и, указывая пальцем, проговорила. – Ты, ты и ты, берите всё и на ту сторону. Сдайте Вадиму. Теперь вы. – Она снова смотрела на меченных. – Тимыч выделит вам домик, будете ждать там. Если ваши розочки умеют не только от похмелье лечить, если в них хоть какая-нибудь херня полезная есть – получите своё. Ну, а если нет, так и быть, за спасения меня любимой от страданий похмельных, выделю вам пожрать и патроны, за счёт заведения. Тимыч, выполняй. – Указанные солдаты уже уносили спальники. Теперь и Тимыч получил команду действовать, а девушка Аня, повернулась и всё так же довольно улыбаясь, ушла куда-то в лагерь. Её провожали взглядом не только меченые, девушка хоть и не тянула на роковую женщину, но здесь, в городке, она была женщиной вообще единственной.
По крайней мере, до утра следующего дня.
Пока никто в городке, никто даже во всём мире не знал о том, что ООН в это самое время рассматривает новую резолюцию, поправку к программе «Меченые». И уже через несколько дней, мир взорвётся многоголосым хором правозащитников, которые никогда ни на что не влияли, кроме собственных голосовых связок – так уж сложилось оно как-то по жизни. Правозащитников хорошо слышно, даже если не видно, вот как комаров. Но если комар где-то пищит – скоро где-то будет больно, а потом сильно чесать, то правозащитный писк, так и остаётся безвредным писком. Так будет и в этот раз. Несмотря ни на что, даже на демонстрацию лесбиянок в Милане (гражданок возмущённых зверством ООНовских фашистов, разгонят водомётами), резолюция будет принята и вступит в законную силу.