Дыши в такт со мной
Шрифт:
– Мила, - подавшись вперёд, он принимает хрупкую девочку в объятия.
Она тихонько выдыхает, когда он отпускает её и крохотные плечики оседают.
Ей почти десять, но она кажется такой маленькой, такой тонкой, точно каждое прикосновение может сломать её.
– Я так давно тебя не видела, - улыбнувшись, он тянет его за рукав свитера.
Они виделись почти год назад, когда доктор Филлип всё так же безуспешно пытался затащить его в больницу и ставил срок в три месяца оставшихся дней.
–
Улыбнувшись, девочка мечтательно прикрывает веки и кивает.
– Там всё из мороженого.
Усмехнувшись, Логан опускается на корточки перед ней, чтобы она казалась выше.
– Если всё будет из мороженого, мы заболеем.
– Мы там никогда не заболеем, - отрицательно мотает головой она и строго грозит ему пальчиком. – Там нет болезней, там только мороженое и… реки горячего шоколада.
– Конечно, - улыбнувшись, Логан касается потускневшей пряди её волос.
Она ведь ни в чём не виновата, ошибки лежат на плечах матери, что поздно обратилась за помощью для своего ребёнка уверенная в том, что вирус – не гены, по наследству не передаётся.
– Мила, ты будешь ещё пить? – позади них появляется один из ангелов смерти в белом халате, в её руках маленькая розовая кружка с лучами слепящего солнца и улыбкой.
Конечно, они не добровольные палачи.
Никто не отвечает за вирус ВИЧ.
Отрицательно мотнув головой, девочка вновь оборачивается к Логану.
– Меня вырвало.
– Это от лекарств.
– Я знаю, - она понимающе кивает, и её взгляд становится до невозможности взрослым, словно она знает побольше его.
Возможно, так оно и есть.
Логан видел сотни детей, что как скороговорку рассказывали свой полный диагноз, знали названия лекарств на латинском, точную дозу и безошибочно высчитывали хлебные единицы еды.
– Я поеду домой завтра, - Мила загадочно улыбается, заламывая руки за спиной, на её бледных щеках появляется лёгкий румянец символизирующий, что в её теле ещё есть кровь.
Заражённая, испорченная, гадкая кровь, что плавит её кожу и пожирает органы.
Стоит закрыть глаза, как он видел её смерть.
Её безжизненное тело, её синие губы и ту дрянь, что сломит её маленькое тело.
Она ведь всегда рядом, следует за тобой по пятам и постоянно наступает на пятки, пытаясь повалить на пол.
Логан бежал от неё уже десять лет по всему миру, но кажется, вернулся к началу и замкнул круг.
– Это замечательно. Будешь смотреть мультфильмы, встретишься с друзьями.
Нахмурившись, Мила шмыгает носом и, опустив голову, озадаченно ковыряет сухую крошку, прилипшую к больничной рубашке.
– Я не буду встречаться с друзьями. Они узнают,
Учиться на дому.
Что может быть страшнее этих слов для того, кто отчаянно пытается казаться нормальным.
Когда-то его мать, в виду частой тошноты, потери сознания, лихорадки и головой боли от лекарств, предлагала ему остаться дома.
– Если захочешь, будешь учить школьную программу дома. Если нет,… никто тебя не осудит, Логан.
Между строк читалось: «Ты всё равно умрёшь, зачем тебе учиться, зачем тебе что-то делать, просто ложись на постель и умирай. Желательно поскорее, пока я не загрузила белое в стиральную машину».
Она не будет учиться.
Логан уводит взгляд в сторону и замечает мать Милы.
Она выходит из-за угла, опускаясь на первый подвернувшийся стул.
Её руки трясутся, лицо бледное, на лбу выступает пот.
С шумом сглотнув, она вытирает лицо руками и складывает их на коленях.
Поза отчаяния.
Мила не будет учиться.
Всё кончено.
Поджав губы, Логан вновь переводит взгляд на девочку и заставляет себя улыбаться.
– Здорово. Дома учиться ещё лучше, никаких двоек.
Кивнув, девочка вновь шмыгает носом.
– Да, а потом вернусь в школу… попозже.
– Обязательно вернёшься.
Больше не вернётся.
– Ты зайдёшь ко мне в палату? Мама привезла мне игрушки, я покажу тебе своего нового осьминога.
Поднявшись, Логан треплет её по волосам.
– Как-нибудь в другой раз, идёт?
Кивнув, девочка разворачивается и спешит к матери.
Та принимает её в свои объятия, и словно пушинку уносит из коридора.
Логан ещё несколько минут смотрит им в след, видит, как в отражении стёкол удаляется их силуэт в длинном коридоре и скрывается за плотными дверями.
Мимо проходят новые пациенты доктора, снимают обувь, заходят в кабинет, ослабляют хватки шарфов, стягивают шапки и изучают чёрные разводы грязного снега на полу.
Застегнув куртку, Логан уходит.
Прощай малышка Мила.
Прости, что я не пошёл за тобой.
Я эгоист. Я не хочу видеть, что ты до сих пор человек, а не тело набитое грязной кровью.
Я не хочу видеть твои игрушки, твои глаза и твои тонкие ручки.
Я хочу до конца своих дней думать, что ты до сих пор жива.
Остаешься, дома со своей мамой, учишься на дому, а затем тебе становится лучше, и ты идёшь в школу.