Дыши
Шрифт:
Мой голос становился все громче, по мере того, как я все сильнее распалялась.
— Нет, мне просто не верится! И это твоя темнота? Это твой большой секрет, который оттолкнет меня? Это то, что тебя съедает? Тот факт, что ты хороший человек, фантастический сын, и когда ты сталкиваешься с невозможным выбором, который поставил бы большинство мужчин на колени, ты продолжаешь быть замечательным, заботясь о сбежавших, подвергшихся насилию детях, поддразнивая свою новую девушку, заставляя ее чувствовать себя принцессой и доставляя ей
Потом я больше не наклонялась к нему, потому что была перекинута через плечо Чейза, и он повернулся и шел к кровати.
— Чейз! — рявкнула я ему в спину. — Я еще не закончила!
Он скинул меня с плеча, и я, втянула воздух, пока летела вниз, приземлилась на кровать, и не успела еще раз вдохнуть, как он приземлился на меня сверху.
— Закончила, — прорычал он мне в лицо.
— Нет, — прошипела я.
Потом я закончила, так как он очень крепко меня поцеловал, расстегивая одной рукой молнию на моей спине.
Хорошо, этот поцелуй был хорош, лучше, чем большинство, а они все были суперхороши, так что это о чем-то говорило. Видимо, накал эмоций способствовал эффектным поцелуям.
Тем не менее, когда он оторвался от моего рта, я продолжила свою речь, немного задыхаясь:
— Я еще не закончила вправлять тебе мозги.
Чейз ответил невербально. Выгнулся дугой, приподнимаясь надо мной и… вжух! Мое платье было стянуто через голову, увлекая за собой мои руки. Когда оно исчезло, Чейз прижал руку к моему животу, а его глаза не отрывались от моего тела.
— Увидев тебя в этом платье, в котором ты просидела рядом со мной весь вечер, я знал, что позже сниму его с тебя, — пробормотал он себе под нос, его рука скользнула вниз по моему животу, так что кончики пальцев могли провести по поясу моих трусиков.
Ему понравились трусики. Приятно знать, но ничего нового.
— Эй? — позвала я, и его глаза встретились с моим взглядом. — Мы ссоримся, помнишь?
Две вещи произошли одновременно. Губы Чейза оказались на расстоянии одного вдоха от моих губ, и рука Чейза скользнула мне в трусики.
Я перестала дышать.
— Готовься, детка, скоро ты узнаешь кое-что новое.
— И что же это? — ехидно спросила я (но все еще задыхаясь, что, к сожалению, свело мое ехидство на нет), опуская руки ему на плечи, готовая оттолкнуть.
— Примирительный секс, — ответил он, его пальцы в моих трусиках задвигались так, как мне нравилось, по животу резко разлилось тепло, и вместо того, чтобы оттолкнуть (frak!), я вцепилась в его пиджак.
Сопротивляясь его притяжению, я рявкнула:
— Мы еще не закончили ссориться.
— Закончили.
— Нет, не закончили.
Его средний палец сильно задел клитор, а затем проник глубоко внутрь, и это было так чертовски приятно, что я задохнулась, мои бедра дернулись, но остальное тело растаяло под ним.
Я была как в тумане, но все еще чувствовала его
— О, да, закончили.
Потом он поцеловал меня, и мы закончили.
Закончили с ссорой.
Но не с другим занятием.
Секс, как я уже говорила, был потрясающим.
Примирительный секс был не от мира сего.
Повышенные эмоции не только способствовали эффектным поцелуям, но и всему остальному.
Я не думала, что кто-то из нас сдерживался во время секса. Иногда Чейз контролировал интенсивность. Редко, но могло случиться так, что я немного робела из-за наготы, но Чейз чувствовал это и никогда не настаивал.
Но после того, как вы чуть не расстались с любимым парнем, хотя его лучший друг предупреждал вас не делать этого. После его откровения, что он лишь мельком взглянул на вас и понял, что хочет провести остаток своей жизни с вами, а затем поделился с вами своими самыми глубокими, самыми темными секретами, которые были очень глубокими и пугающе темными. После этого вы ни о чем не думали.
Ни о чем.
Но с помощью друг с друга, этих эмоций и всего остального вы должны были избавиться от плохого и призвать хорошее.
И это хорошее было приятно.
Это были руки, рты, пальцы, языки, перекатывающиеся, дергающие за одежду, сбивающие обувь, отбрасывающие их, затем сжимающие, царапающие, облизывающие, сосущие, кусающие, движущиеся, задыхающиеся, стонущие, хнычущие и рычащие.
Затем Чейз взял верх и поставил меня на колени, и за две секунды до наступления моего оргазма, он вырвался из меня, лег на спину и дернул меня на себя, заставив скакать на нем. Что я и сделала, жестко, с закрытыми глазами, мои бедра двигались быстро, глубоко вдавливаясь, мои руки скользили по его груди.
Затем я оказалась на спине, Чейз двигался между моими бедрами, опираясь одной рукой о матрас, а другой — орудуя между моих ног, надавливая большим пальцем как раз там, где мне было нужно.
И, о боже, это было приятно.
Так приятно, что я снова была так близко, что это не было приятно. Это было фантастически.
Чейз вошел глубоко, врезавшись в мои бедра, и замер.
— Фэй, — прорычал он, и я повернула голову к нему и попыталась сфокусировать на нем взгляд. — Никто не войдет сюда, кроме меня, — заявил он, все глубже вдавливаясь в меня.
— Хорошо, — выдохнула я.
— Никто, Фэй.
— Хорошо, милый.
Он вышел, ворвался и снова замер.
— Никогда, Фэй.
— Никогда, Чейз.
Он вышел, ворвался, снова замер и приказал:
— Повтори еще раз.
— Никогда.
Еще один удар и вращение:
— Назови мое имя, детка.
— Чейз, — захныкала я, извиваясь под ним, будучи так чертовски близко к оргазму.
Отпустив мое колено, он опустился на предплечье рядом со мной. Просунул руку мне под затылок, и его пальцы сомкнулись вокруг моей шеи сзади.