Дыши
Шрифт:
Ее макияж, как отметил Чейз, как обычно, был едва заметным. Лишь для того, чтобы подчеркнуть естественную красоту, а не исказить ее.
Ее раненые кристально-голубые глаза были широко раскрыты.
— Хочешь, закажу столик у Рейнальдо? — спросила его мать.
— Да, ма, — ответил он. — Было бы здорово. А теперь мне пора идти.
На этот раз звук его голоса вывел Фэй из оцепенения, и она, не колеблясь, развернулась и поспешила к двери.
— Но, Чейз… — начала его мать.
Инстинктивно и определенно
— Кое-что только что произошло, ма, правда, мне нужно идти.
Он услышал, как его мать вздохнула:
— Ладно, дорогой. Увидимся через выходные.
— Через выходные. Люблю тебя, ма, пока.
Он слышал ее прощание, но смутно. Выйдя за дверь, быстро зашагал по тротуару вслед за спешно удаляющейся Фэй Гуднайт.
И он понятия не имел, почему.
За исключением того, что он все еще чувствовал боль, увидев страдание на ее лице, причиной которого являлся он, и ему нужно было что-то с этим сделать.
Приблизившись к ней, Чейз позвал:
— Мисс Гуднайт.
Она ускорила шаг.
Чейз двинулся быстрее.
— Мисс Гуднайт.
Она перешла на бег-шаг.
Его длинные шаги не могли сравниться с ее, Чейз легко догнал ее, обхватил пальцами предплечье и остановил, развернув к себе, а сам встал перед ней всем телом и тихо произнес:
— Фэй.
Ее прекрасные, наполненные болью глаза поднялись на него, ранив так же точно, как если бы она вонзила нож ему в живот.
Но ее плечи распрямились. Она призывала характер.
— Доброе утро, детектив Китон, — поздоровалась она, не холодным, а своим обычным тихим голосом, но теперь, в отличие от той ночи в Харкерс-Вуд, он определенно звучал отчужденно.
Держа ее за руку, он рассеянно пробормотал:
— Чейз.
Больше он ничего не сказал, в основном потому, что понятия не имел, что говорить.
Она тоже молчала.
Так продолжалось некоторое время.
Затем Фэй произнесла:
— Поскольку вы меня задерживаете, — она слегка пошевелила рукой в его хватке, вероятно, чтобы указать, что он все еще ее держит, и ей этого не хотелось, — могу ли я вам чем-то помочь?
— На самом деле, можете, — подтвердил он. — Я бы хотел извиниться за ту ночь.
— Извинения приняты, — мгновенно выпалила она. Затем, снова слегка двинула рукой в его хватке, давая понять, что хочет, чтобы он ее отпустил, и закончила: — А теперь, хорошего дня.
Он не отпустил ее.
Он также не знал, почему он этого не сделал, просто не мог. Более того, он переместил руку ей на плечо, притягивая девушку ближе, пока она не оказалась в нескольких дюймах от него.
При этом Чейз увидел у нее почти ту же реакцию, что и в кофейне «Ла-Ла-Ленд», но без боли. Ее красивые розовые губки приоткрылись, прекрасные голубые глаза распахнулись, а безупречная бледная
Никакой боли и всего в нескольких дюймах между ними эта реакция выглядела чертовски будоражащей.
Китон также заметил, что она не дышит.
Поэтому наклонился к ней и прошептал:
— Дышите, Фэй.
Дыхание вырвалось из нее с тихим свистом.
Это было мило, выражение ее лица все еще было великолепным, эффект от того и другого, вместе с ее близостью, был нереально горячим.
Иисусе.
Что еще хуже, от нее вкусно пахло.
Нет, не вкусно.
Чертовски потрясающе.
Господи, он хотел поцеловать ее. Хотел до боли.
— Что-то еще? — прошептала она, и Чейз моргнул, его взгляд переместился с ее глаз на губы, затем обратно.
— Вы были правы, — прошептал он в ответ. — Я пытаюсь справиться кое с каким дерьмом.
— Могу себе представить, — выпалила она, отстраняясь на несколько дюймов, и в ее чертах промелькнул холод. Нет, не холод. Снова отстраненность.
— Но это не причина вести себя как мудак, — продолжил он.
— Верно подмечено, — согласилась она.
— То, что я сказал, было плохо и неприемлемо.
— Думаю, я поняла ваши чувства, когда вы извинились, детектив Китон.
Он притянул ее обратно на те несколько дюймов, на какие она отодвинулась, и в то же время прижался к ней всем телом, встретившись взглядом с ее голубыми глазами и прошептал:
— Чейз.
Он наблюдал, как она сглотнула, холод покинул ее черты, в глазах промелькнула вспышка нервозности и неуверенности, но она не ответила.
— Я, правда, хотел бы удостовериться, Фэй, что вы принимаете мои извинения, — тихо настаивал он.
— Я уже сказала, что принимаю. — Ее сладкий, тихий голосок вернулся.
— Хорошо, тогда я хотел бы знать, что вы говорите это серьезно.
Она выдержала его взгляд, и он не только почувствовал, но и увидел, как участилось ее дыхание.
Милая и сексуальная.
Что б его.
Что б его.
Затем она прошептала:
— Я серьезно.
— Серьезно — что? — немедленно потребовал Чейз, желая услышать это. Черт, даже не желая, а нуждаясь, и нуждаясь сильно.
Ее голова слегка дернулась, когда она моргнула, что тоже выглядело невероятно мило.
— Серьезно, э-м… что? — не поняла она.
Он притянул ее за руку ближе, в то же время поднял другую руку со стаканчиком кофе, касаясь ею ее талии и прошептал в ответ:
— Серьезно, Чейз.
Затем, Боже, Боже, он увидел, как высунулся кончик розового язычка, чтобы облизнуть пухлую нижнюю губку. Аккуратные, ровные белые зубки впились в эту губку, и это было невероятно мило и так чертовски сексуально, что он почувствовал это своим членом.
Она отпустила губу и прошептала: