Дьюма-Ки
Шрифт:
«Джек сильно испугался, но и ты готовься к шоку». «Я хочу быть с тобой, когда ты заглянешь в эту корзинку». Но я уже представлял себе, что будет в корзинке, и сомневался, что Уайрмана очень уж удивило её содержимое. Едва ли.
iv
Миннесотская мафия молча восседала за длинным столом в зале ресторана, и даже до того, как Пэм встала, я понял, что в моё отсутствие они не только говорили обо мне. Они провели совещание.
— Мы возвращаемся
— И мы собираемся поехать с ними, папуля, — подала голос Мелинда. Она держала Рика за руку. — Оттуда мы вылетим в Орли, и билеты стоят дешевле, чем на тот рейс, который ты нам забронировал.
— Думаю, мы можем позволить себе такие расходы, — ответил я, пытаясь улыбнуться. Я ощущал странную смесь облегчения, разочарования и страха. Одновременно почувствовал, как обручи, стягивающие голову, разжались и начали падать вниз. Мигрень как рукой сняло. Возможно, благодарить следовало зомиг, но обычно препарат этот так быстро не действовал, даже если запивать его напитком с большим количество кофеина.
— Ваш друг Уайрман связывался с вами этим утром? — пророкотал Кеймен.
— Да, он оставил сообщение на автоответчике.
— И как он?
Что ж, это была длинная история.
— Справляется, занимается похоронами… и Джек ему помогает… но он потрясён.
— Поезжай и тоже помоги ему, — сказал Том Райли. — Это твоя работа на сегодня.
— Да, конечно, — поддержал его Боузи. — Ты тоже скорбишь, Эдгар. И тебе нет необходимости и дальше оставаться в роли хозяина, принимающего гостей.
— Я позвонила в аэропорт. — Пэм говорила так, словно я запротестовал, чего не было и в помине. — «Гольфстрим» к вылету готов. И консьерж уже помогает нам с отъездом. Как бы то ни было, утро в нашем распоряжении. Вопрос в том, чем нам заняться?
В результате мы провели утро в полном соответствии с намеченным мною планом: посетили художественный музей Джона и Мэбл Ринглинг.
И я был в берете.
v
А потом я стоял в зале вылета «Долфин эвиэшн» и прощался со своими друзьями, целовался, обнимался, жал руки. Мелинда, Рик и Джеймисоны нас уже покинули.
Кэти Грин, королева лечебной физкультуры, поцеловала меня с присущей ей энергичностью.
— Заботься о себе, Эдгар. Я люблю твои картины, но гораздо больше горжусь тем, как ты двигаешься. Потрясающий прогресс. Хотела бы я показать тебя моей последней группе нытиков.
— Очень уж ты строгая, Кэти.
— Совсем и не строгая. — Она вытерла глаза. — По правде говоря, внутри я мягкая — настоящая размазня.
Потом надо мной навис Кеймен.
— Если вам понадобится помощь, незамедлительно связывайтесь со мной.
— Будет исполнено. Тотчас же напишу по известному мне электронному адресу.
Кеймен улыбнулся. Приятно, знаете ли, видеть улыбку Бога.
— Я не думаю, что вы уже пришли в норму, Эдгар. Могу только надеяться, что всё у вас будет хорошо. Никто не заслуживает этого больше, чем вы.
Я его обнял. Одной рукой. И он меня — двумя.
К самолёту я шёл рядом с Пэм. Мы постояли у трапа, пока другие поднимались в салон. Она взялась за мою руку, внимательно посмотрела мне в глаза.
— Я собираюсь поцеловать тебя в щёку, Эдгар. Илли смотрит, и я не хочу, чтобы она неправильно всё истолковала.
Поцеловала, потом добавила:
— Я тревожусь о тебе. Взгляд у тебя какой-то затравленный.
— Элизабет…
Она покачала головой.
— Он был таким и вчера вечером, до того, как она появилась в галерее. Даже когда тебя всё радовало. Этот взгляд… Не знаю… В прошлом я видела его лишь однажды, в девяносто втором, когда казалось, что ты не сможешь погасить кредит и потеряешь свою компанию.
Двигатели выли, горячий ветер трепал её волосы, превращая аккуратно уложенные локоны во что-то более молодое и естественное.
— Могу я кое о чём тебя спросить, Эдди?
— Конечно.
— Ты можешь рисовать где угодно? Или только здесь?
— Думаю, где угодно. Но в других местах и картины будут другими.
Она пристально смотрела на меня. Почти что с мольбой.
— Всё равно перемена может пойти на пользу. Тебе нужно избавиться от этого взгляда. Я не говорю о возвращении в Миннесоту, нужно просто… уехать куда-нибудь ещё. Ты об этом подумаешь?
— Да. — «Но лишь после того, как загляну в красную корзинку для пикника, — добавил про себя я. — И после того, как хотя бы раз побываю на южной оконечности Дьюмы». Я думал, что мне это удастся. Потому что плохо стало Илзе — не мне. Я-то отделался окрашенными красным воспоминаниями о несчастном случае. И фантомным зудом.
— Будь здоров, Эдгар. Я точно не знаю, каким ты стал, но прежнего Эдгара осталось достаточно много, чтобы любить тебя. — Она поднялась на цыпочки в белых сандалиях (несомненно, купленных специально для этой поездки) и вновь поцеловала меня в щетинистую щёку.
— Спасибо, — ответил я. — Спасибо за прошлую ночь.
— Благодарить незачем. Всё было прекрасно.
Она пожала мне руку. Потом поднялась по трапу и скрылась в самолёте.
vi
Я вновь оказался в зале вылета терминала «Дельты». На этот раз без Джека.
— Только ты и я, мисс Булочка. Такое ощущение, что мы засиделись дольше всех.
Тут я заметил, что она плачет, и обнял её.
— Папуля, я так хочу остаться с тобой!