Дюна
Шрифт:
И снова ему вспомнилось видение: легионы фанатиков под черно-зеленым знаменем Атрейдсов и вся Вселенная, пылающая и разгромленная щимя их пророка Муад-Диба.
Этого не должно случиться, сказал он себе.
— Ты хочешь взять это имя — Муад-Диб? — спросил Стилгар.
— Я — Атрейдс, — прошептал Поль и добавил уже громче: — Будет несправедливо, если я совсем откажусь от имени, которое дал мне отец. Можно, чтобы меня знали здесь как Поля-Муад-Диба?
— Ты — Поль-Муад-Диб! — воскликнул Стилгар.
Поль подумал: Такого
Но он по-прежнему чувствовал, что разверстая бездна никуда не исчезла.
И снова среди людей раздались ответные возгласы, и один вольнаиб говорил другому:
— Мудрость и сила… Нельзя было просить о большем… Предание, точно, предание… Лизан аль-Гаиб… Лизан аль-Гаиб…
— Я хочу кое-что рассказать тебе о твоем новом имени, — сказал Стилгар. — Твой выбор нам понравился. Муад-Диб мудр и сведущ в жизни пустыни. Муад-Диб сам создает свою воду. Муад-Диб прячется от солнца и путешествует по ночам. Муад-Диб плодовит и размножается всюду. Мы называем Муад-Диба наставником мальчиков. Это хорошее основание, чтобы начать строить на нем новую жизнь, Поль-Муад-Диб. Ты, кого среди своих будем звать Узулом. Мы приветствуем тебя!
Стилгар прикоснулся ладонью ко лбу Поля, потом обнял его и тихо прошептал:
— Узул…
Когда вождь отпустил Поля, его обнял другой вольнаиб и. тоже повторил родовое имя. Так, из объятия в объятие, Поль прошел через весь отряд, и каждый раз слышал шепот, каждый раз с новыми интонациями:
— Узул… Узул… Узул…
Какие-то голоса он уже помнили. Наконец Чейни прижалась щекой к его щеке и произнесла то же имя.
Вот Поль снова оказался перед Стилгаром, и тот торжественно обратился к нему:
— Ты стал ичвав бедуином — нашим братом.
Его лицо окаменело, и в голосе зазвучали командные нотки:
— А теперь, Поль-Муад-Диб, подтяни-ка свой влагоджари! — он бросил взгляд на Чейни: — Чейни! У Поля-Муад-Диба носовые затычки просто хуже некуда. А я вроде-бы приказывал тебе присматривать за ним!
— У меня не было ноздревых затычек, Стилгар, — начала оправдываться та, — а тут еще Джамис…
— Хватит об этом!..
— Мне придется поделиться одной из своих, Я пока могу протянуть на одной…
— Нет, не можешь, — оборвал ее Стилгар. — Я знаю, что у кого-то должны быть запасные. У кого есть запасные? В конце концов, мы боевой отряд или шайка бандитов?
Из толпы протянулись руки, предлагая жесткие ворсистые цилиндрики. Стилгар отобрал четыре и передал их Чейни.
— На, подгони их для Узула и саяддины.
Из задних рядов раздался голос:
— Эй, Стилгар, а что с водой? С теми литровками у них в вещмешке?
— Я знаю, Фарок, что у тебя не хватает воды, — и Стилгар посмотрел на Джессику.
Она кивнула.
— Распределить одну флягу между нуждающимися. Где водный надзиратель… где смотритель? А, Шимум, проследи-ка, пусть отмерят, сколько требуется. И чтоб ни каплей больше. Саяддина соблаговолила поделиться своей водой. В сиче все возместить ей по полевому курсу.
— Полевой курс — это сколько? — спросила Джессика.
— Десять
— Но…
— Это мудрый закон, ты сама убедишься, — Стилгар не дал ей договорить.
В задних рядах раздался шорох джубб — люди отходили в сторону делить воду.
Стилгар поднял руку и воцарилось молчание.
— О Джамисе. Я требую полного ритуала. Джамис был нашим товарищем и братом — ичван бедуином. Мы не тронемся с места, пока не отдадим дань уважения тому, кто поединком тахадди укрепил наше будущее. Я взываю к закону. Мы отправим обряд на закате солнца, когда тьма покроет его…
Слушая Стилгара, Поль почувствовал, что снова проваливается в бездну… бездну слепого времени, в его мозгу не оставалось ни прошлого, ни будущего — кроме… кроме… он видел, как развевается черно-зеленое знамя Атрейдсов… развевается где-то далеко впереди, и еще он видел легионы фанатиков и окровавленные сабли джихада.
Этого не будет, твердил он про себя. Я не могу этого допустить.
~ ~ ~
Бог создал Аракис, чтобы воспитать для себя верных.
В тишине пещеры Джессика слышала поскрипывание песка под ногами людей, слышала отдаленные крики птиц, про которые Стилгар сказал, что это перекликаются его часовые.
Огромные пластиковые заглушки на входах в пещеру были вынуты. Она видела, как движутся вечерние тени по козырьку скалы впереди и по открытой низине сзади. Но и в тускнеющем свете чувствовался дневной жар. Она знала, что ее тренированное восприятие скоро научится тому, чем владеют все вольнаибы — ощущать малейшее изменение во влажности воздуха.
Как бросились они подтягивать свои влагоджари, едва заглушки были вынуты!
В глубине пещеры кто-то затянул унылое причитание:
Айма трава около! Ай коренья около!Джессика машинально перевела: Вот зола! А вот корни!
Начинался обряд погребения Джамиса.
Она смотрела на аракианский закат, на разбросанные по небу цветовые пласты. Ночь потихоньку натягивала свое покрывало на далекие скалы и дюны. Жара продолжала давить.
Жара заставила ее> сосредоточиться на воде, и она подумала: Ведь надо же — целый народ приучен пить в определенное время.
Пить.
Она все еще помнила залитые лунным светом каладанские волны, белым кружевом рассыпающиеся на прибрежных скалах… ветер, тяжелый от влажного воздуха. Тот ветер, что шевелил сейчас складки ее джуббы, казалось, опалял незащищенную кожу на лбу и щеках. Новые носовые фильтры раздражали ноздри, и она обнаружила, что никак не может отвлечься от мысли о трубочке, сбегающей через ее лицо в карман влагоджари, чтобы выделять влагу из дыхания.