Дьюри
Шрифт:
Мне отчего-то казалось очень важным быстрее оказаться в доме, страх очутиться в этом шумящем темными кронами чужом лесу нос к носу с еще одним таким здоровяком придавал мне сил, и я тянула дьюри, ухватив его подмышки. Когда его рука вдруг ухватилась за мою, меня словно кипятком обдало…
— Эл!.. — зашипела я, говорю же — голос теряю от страха. — Ты как?
Рука его дрогнула, сжав мою.
— Подожди… — Элизиен опять замолчал, и я испугалась, что он больше ничего не скажет, но он заговорил, а я, наклонившись, вслушивалась в его тихие слова, и страшно
И Элизиен тихо вздохнул и затих. А я вдруг остро почувствовала, что осталась одна. Странная пустота в голове, когда не знаешь, что делать дальше, куда идти, не знаешь ничего, что ждет впереди…
3
Стук в окно разбудил меня уже под утро. Светало. Ночью я, кое-как забравшись в узкое окно, уснула на шкурах на полу, слабо удивляясь сама себе: там, на поляне — труп Элизиена, за дверью — огромная мертвая туша… Но деваться мне было некуда. Здесь же в доме меня ждал Милька. Мальчишка сейчас сопел рядом, даже не подозревая, что в его жизни произошли такие перемены. И теперь рядом с ним вместо отца, хотя я не знаю даже, был ли Элизиен отцом Милиена, непонятно кто.
Стук в окно повторился. Ну, в конце концов, не враг же стучит в окно? Враг уже давно вломился бы в дом, — хрупкое желтоватое стекло не стало бы для него препятствием.
Я, выбравшись из-под шкуры, обойдя ручищу трупа, которую ночью забросала одеялами, чтобы Милька утром не испугался, подошла к окну.
В окно заглядывал кто-то. Не видя меня, он вновь, уже сильнее застучал в окно и позвал:
— Милиен!
Голос был резкий, я бы даже сказала, властный. Мальчик подскочил, проснувшись, и растерянно посмотрел вокруг.
— Хаз… — позвал он.
"Значит, это и есть Харз" — подумала я и, откинув железный крючок створки окна, открыла его.
Мужчина быстро забрался в окно, и, коротко на меня взглянув, присел на корточки возле Милиена.
— Живой?..
Своими кошачьими движениями ранний гость был очень похож на Элизиена. Но он был молод. Высок. Короткий хвост грубо обрезанных, черных волос… Красивое лицо. Он посмотрел на меня. Тот же немигающий взгляд только светлых глаз.
— Слышал о тебе. — Коротко сказал он, небрежная и снисходительная нотка неприятно задела меня. — Харзиен.
Ишь ты, представился. Именно представился, что-то неуловимо в нем заставляло думать, что он выше других.
— Оля… Ольга… — поправилась я.
Он кивнул и встал.
— У нас несчастье… — проговорила я, растерянно рассматривая его. — Элизиен погиб. — Добавила я тише.
Но Милька услышал. Он не заплакал. Мальчик был очень серьезен, словно понял, что я сказала. Честно говоря, я так и не могла понять сколько ему лет. По росту и внешности, так лет пять-шесть… По его реакции на некоторые события — лет десять. Вот и сейчас, я видела, — он понял, что произошло.
— Да, я знаю… — ответил Харзиен. — Милиена я заберу.
— Заберешь? — протянула я, эта новость странно расстроила меня, и я посмотрела на Мильку. — Но… кто ты, в конце концов?.. Почему я должна отдать тебе Милиена?
— Милиен — мой брат. — Опять коротко ответил Харз. — Элизиен был добр к нам, и присматривал за ним, пока меня нет.
— Значит, он не его отец?.. — совсем растерялась я.
— Значит, нет… — сказал дьюри.
Я замолчала. Куда деваться мне? Оставаться в этом доме, рядом с гниющей тушей? Уйти отсюда? Но куда? А дьюри тем временем бросал вещи Милиена на одеяло. Мальчишка то прыгал возле него, то повисал на нем… Харзиен улыбался, стаскивал его с себя и вновь продолжал собирать вещи.
— И что вы даже не похороните Элизиена? — спросила я, глядя на эту идиллию.
Дьюри на меня удивленно посмотрел. И тоже от удивления прикрыл глаза, отчего взгляд его стал даже презрительным.
— Элизиен — маг… Его праха уже нет, дух его об этом позаботился, — ответил Харз. — Ты, видимо, совсем ничего не знаешь о нас? Откуда ты, Оля-Ольга? Странное имя, очень короткое… Из Гигаса… или из Ланваальда? Но для гигасцев ты слишком бледнокожа… — все также с насмешливой полуулыбкой говорил он, — для ланваальдцев — слишком мала ростом… Откуда же ты?
Я слушала его и все больше понимала, что вляпалась во что-то невероятное. Гигас… Ланваальд…
— Я из… России… — да, прозвучало, по меньшей мере, странно, но вдруг дьюри слышал это название.
Нет, не слышал. Это стало понятно по его взгляду, брошенному искоса на меня.
— России… — повторил он, — не знаю, что ты имеешь ввиду под этим названием, но похожа ты больше на недоделанного дьюри…
— А ты, значит, доделанный? — с ехидцей спросила я.
Последовала длинная пауза. Ответ же чуть не довел меня до истерики.
— Я… король Вересии, страны дьюри… Сын погубленного наемниками большеротых Вазиминга Второго. — Он пнул носком сапога из тонкой коричневой кожи руку мертвого гиганта. — А Милиен — принц Вересии…
Я некоторое время растерянно следила за его хождением по дому. Что ж… Короли… наследные принцы… Куда мне-то, бедной утопленнице, деваться?
Милька подошел очень тихо ко мне и, подняв руку, раскрыл ладошку. На ладошке его лежала маленькая сахарная звездочка. Такие очень часто приносил ему Элизиен.
— Это мне, Милиен? — спросила я. — Кушай сам, ты же их очень любишь…
Мальчик рассмеялся и, накрыв звездочку другой ладошкой, через секунду вновь протянул мне руку, и раскрыл ладонь. На ней лежало уже две звездочки.
— Все это я говорю сейчас только потому, что Элизиен тебе, похоже, доверял. — Проговорил Харзиен, связав углы одеяла в совсем небольшой узел и вскинув его на спину, и, наблюдая с улыбкой за братом, добавил: — Бери-бери… Он себе их хоть сколько наколдует, он же дьюри… Ну, давай прощаться, Олие.