Дюссельдорфский убийца
Шрифт:
— Я рассказал вам все, что знал об этом романе, — примиряюще произнес инспектор. — Этот мерзавец отравил девушку, но не ее самую, конечно, а душу ее отравил.
— Кокаин?
— Нет. Я долго бился, прежде чем мне удалось вырвать ее из этой апатии и сознания какой-то обреченности. Я так и не смог узнать, что же он сделал с ней.
— Завтра я расскажу вам все остальное.
Горн не произнес больше ни слова, но Мяч, скосив глаза, заметил, что глубокая складка прорезала его лоб.
Глава 15.
ПЕРЕПОЛОХ
В
Пиво давно уже сбежало мыльной пеной из высоких кружек на грязную скатерть, но они не обратили на это ни малейшего внимания.
— Этот филер у тетки Румпель может испортить все дело, — заявил Якоб. — Куда я ни пойду — он всюду за мной.
— Ко мне он тоже сунулся, — произнес столяр. — Но я его скоро отвадил.
— Так это ты, — протянул Якоб.
«Плут Якоб», как его называли в Дюссельдорфе, маленький, черный, скользкий, как угорь человечек, по происхождению еврей из Галиции, был вездесущ. Он составлял прошения, скупал краденое, занимался контрабандой и торговал в разнос наркотиками и фальшивыми паспортами. Одним словом, брался за все, ничем не брезгуя, и дела его шли совсем неплохо.
Якоб удачно балансировал на нейтральной зоне между преступным миром и полицией, выдавая иногда мелкие тайны тех и других, оставляя при себе самые важные сведения. Говорили, что он к тому же и ростовщик, субсидирующий некоторые предприятия, но он тщательно скрывал эту сторону своей деятельности.
— Пора бы ликвидировать типографию, — произнес он, помолчав. — Теперь, пока все заняты другим делом, — распродать ее по частям и конец. В газете как раз было объявление.
— А может быть, это опять дела проклятого Горна? — недоверчиво заметил Шлеман.
— И всюду тебе этот Горн мерещится. Чего ради он приходил к тебе?
— Черт его знает. Старуху навестил и лекарство ей принес.
— Разве ей так плохо? Не нравится мне это.
— Да, не вовремя. С тех пор, как начала кашлять, помнишь, ты ей еще малины приносил… Теперь совсем плохо, помирает.
— Причем тут малина. Малину продают и в аптеке. Навязала мне баба этот пакет, чтоб она перевернулась.
— Какая баба? — спросил столяр.
— Да Румпель. Иду я от тебя в аптеку, а она из-за угла ко мне подходит и предлагает малину. «Мне, говорит, она не нужна, дешево отдам». Ну, я и купил. Чего зря в аптеку так далеко тащиться.
— Ладно, бог с ней. Ты лучше подумай, что нам дальше делать.
Из темного, плохо обозримого угла поднялся какой-то человек и направился к выходу. Якоб вздрогнул.
— Лягавый-то оказывается был здесь, — прошептал он, наклоняясь через столик к столяру.
Агент, по-видимому, выяснил все, что его интересовало, он спокойно вышел на улицу и направился домой. Там полицейский вызвал в свою мансарду хозяйку квартиры.
Тетка Румпель, толстая хитрая старуха, была очень недовольна своим
— Фрау Румпель, — обратился он к ней, шагая взад и вперед по комнате. — Верно, что жена столяра умирает?
— Гордячка, даром, что сын бродяга, — кратко определила старуха, складывая руки на животе под передником.
— Сын? Когда его видели в последний раз?
— А никто его не видел. Сбежал мальчишкой, тому лет двадцать. Эльза уверяла, что видела его несколько месяцев назад. Хорошо одетым. Только, наверное, это ей померещилось. С чего ему скрываться? Все знают, что хулиган, а другого такого за ним ничего не водилось.
— Как он выглядит?
— А роста с вас, рыжий, лицом в отца, только не такой красивый, и глаза другого цвета. Я господина доктора еще студентом знала, сама тогда еще молода была, вся его история любовная на моих глазах произошла.
— Вы часто покупаете малину, фрау Румпель?
Старуха остолбенела.
— Какую малину? Что вы плетете?
— Если вы мне не ответите, кто дал вам пакетик сушеной малины, которую вы потом продали по приказанию этого человека Якобу, то я вас арестую, и у вас будут большие неприятности. А скажете — получите вот это.
На столе появились две новенькие хрустящие бумажки.
Глаза старухи загорелись.
— Если уж Якоб разболтал…
— Говорите.
— Подходит ко мне какой-то господин, лица я его не запомнила, темно было, и говорит: «Фрау Румпель, вот вам сто марок и пакетик, передайте все это жене столяра. Она ведь нездорова». Ну, отчего же не помочь человеку. Я уже пошла было к ней, да вот встретила Якоба и ему отдала.
— Деньги тоже?
Старуха замялась.
— Деньги?.. У Эльзы их и так достаточно.
— И вы не узнаете этого человека, если увидите?
— Даже если бы хотела, не смогла бы.
— Ну, ладно. Получите деньги и никому ни гу-гу.
Вечером агент отправился в полицей-президиум и сделал подробный доклад Горну.
— Я уверен, что старуха сказала правду, — обратился Горн к Мячу. — Человек, давший аква-тофана, слишком умен, чтобы довериться старухе. Его план ясен: она отдаст пакетик с малиной Якобу или сама зайдет к больной. Прикарманив деньги, она волей-неволей должна будет молчать об этой встрече.
Мяч привык за последнее время ко всяким неожиданностям, но в эту ночь его ожидал еще один сюрприз.
Он разбирал бумаги в комнате, примыкавшей к кабинету Горна.
Часов в двенадцать двери кабинета отворились и оттуда вышел… доктор Миллер в сюртуке и цилиндре. Горбясь немного более, чем обычно, он прошел мимо озадаченного Мяча и скрылся за дверьми.
Мяч протер глаза. Утомленный напряженной работой последних дней, он на минуту задремал над бумагами, но во всяком случае не настолько, чтобы не заметить, когда доктор вошел в кабинет Горна.