Дзен и искусство ухода за мотоциклом: исследование о ценностях
Шрифт:
Квадратные, говорил он, из-за своей предвзятости к интеллектуальности обычно считают Качество, доинтеллектуальную реальность, не имеющим значения, простым бессобытийным переходным периодом между объективной реальностью и субъективным восприятием ее. Поскольку у них — предубежденные представления о его незначительности, они не стремятся обнаружить, отличается ли оно как-нибудь от их интеллектуального представления о нем.
Отличается, сказал он. Как только начинаешь слышать звучание этого Качества, видеть эту корейскую стену, эту не-интеллектуальную реальность в ее чистой форме, хочется забыть все это словесное барахло, которое, как начинаешь видеть, — постоянно где-то в другом месте.
Теперь, вооруженный этой новой, переплетенной во времени, метафизической троицей, он полностью остановил тот раскол романтического-классического Качества, что угрожал погубить его. Они уже не могли препарировать Качество. Теперь он мог просто сидеть и в свое удовольствие препарировать их. Романтическое Качество всегда соотносилось с мгновенными впечатлениями. Квадратное Качество всегда вовлекало множество соображений, которые растягивались на период времени. Романтическое Качество было настоящим, «здесь и сейчас» вещей. Классическое Качество всегда занималось больше чем просто настоящим. Всегда рассматривалось отношение настоящего к прошлому и будущему. Если постиг, что и прошлое, и будущее содержатся в настоящем, — у-ух, вот это оттяг; значит, то, ради чего живешь — настоящее. И если твой мотоцикл работает, то чего из-за него беспокоиться? Но если ты считаешь, что настоящее — просто миг между прошлым и будущим, просто проходящее мгновение, то пренебрегать прошлым и будущим ради настоящего — это действительно плохое Качество. Мотоцикл может работать сейчас, но когда ты в последний раз проверял уровень масла? Мелочная суета с романтической точки зрения, но хороший здравый смысл — с классической.
Теперь у нас два разных типа Качества, но они больше не раскалывают само Качество. Они просто — два разных временных аспекта Качества, краткий и долгий. До этого требовалась только метафизическая иерархия, выглядевшая так:
реальность
субъективная (ментальная) | объективная (физическая)
классическая | (интеллектуальная) | романтическая (эмоциональная)
качество, которому Федру следовало бы обучать | качество, которому Федр обучал
То, что он дал им взамен, было метафизической иерархией, выглядевшей так:
качество (реальность)
романтическое качество (доинтеллектуальная реальность) | классическое качество (интеллектуальная реальность)
субъективная реальность (разум) | объективная реальность (материя)
Качество, которому он обучал, было не просто частью реальности — оно было всем целиком.
Затем он в понятиях триединства перешел к ответу на вопрос: Почему все видят Качество по-разному? Вопрос, на который до сих пор всегда приходилось отвечать уклончиво-благовидно. Теперь он говорил: «Качество бестелесно, бесформенно, неописуемо. Видеть тела и формы — значит интеллектуализировать. Качество независимо от каких бы то ни было тел и форм. Имена, тела и формы, которые мы придаем Качеству, только частично зависят от Качества. Также они частично зависят от априорных образов, которые мы накапливаем в своей памяти. Мы постоянно стремимся найти в событии Качества аналогии нашему предыдущему опыту. Если мы этого не сделаем, то окажемся неспособны действовать. Мы выстраиваем наш язык в терминах этих аналогий. Мы выстраиваем всю нашу культуру в терминах этих аналогий.»
Причина, по которой люди видят Качество по-разному, говорил он, в том, что они приходят к нему с разными наборами аналогий. Он приводил примеры из лингвистики, показывая, что для нас буквы хинди dа, dа и dhа звучат идентично, поскольку у нас нет к ним аналогий, чтобы почувствовать различия. Подобным же образом, большинство говорящих на хинди не может различить dа и thе, потому что нечувствительны к этому различию. Для индейских селян, говорил он, вовсе не необычно видеть призраков. Но для них кошмар — пытаться увидеть закон тяготения.
Это, говорил он, объясняет, почему целый класс первокурсников, изучающих композицию, приходят к одинаковой оценке качества в сочинении. У них всех — сравнительно одинаковое прошлое и одинаковые знания. Но если ввести группу иностранных студентов или, скажем, вывести средневековые поэмы из диапазона классного опыта, то способность студентов оценить качество, возможно, будет соотноситься не столь хорошо.
В некотором смысле, говорил он, именно выбор Качества студентом определяет студента. Люди расходятся во мнениях о Качестве не потому, что Качество различно, а потому, что различны люди в смысле их опыта. Он прикинул, что если бы два человека обладали идентичными априорными аналогиями, то они бы каждый раз идентично видели бы и Качество. Тем не менее, способа проверить это не существует, поэтому приходится оставлять эту прикидку чисто спекулятивной.
В ответ своим коллегам по школе он писал:
«Любое философское объяснение Качества будет и ложным, и истинным именно потому, что оно — философское обобщение. Процесс философского объяснения — аналитический процесс, процесс разламывания чего-то на субъекты и предикаты. То, что я имею в виду (и все остальные имеют в виду) под словом Качество, нельзя разломать на субъекты и предикаты. Не потому, что Качество так загадочно, но потому, что Качество так просто, прямо и непосредственно.
Простейшая интеллектуальная аналогия чистого Качества, которую могут понять люди в нашей среде, такова: "Качество — реакция организма на его окружающую среду" (он взял этот пример, потому что его главные вопрошающие, казалось, видели все в свете теории поведения "стимул-реакция"). Амеба, помещенная на поверхность воды с капелькой разбавленной серной кислоты поблизости, будет отодвигаться от кислоты (я думаю). Если бы она могла говорить, то, ничего не зная про серную кислоту, сказала бы: "Эта среда имеет плохое качество". Если бы у нее была нервная система, она действовала бы гораздо более сложным образом, чтобы преодолеть плохое качество среды. Она искала бы аналогий, то есть образов и символов из предыдущего опыта, чтобы определить неприятную природу своей новой окружающей среды и таким образом «понять» ее.
В нашем высокосложном органическом состоянии мы, развитые организмы, реагируем на свое окружение изобретением множества замечательных аналогий. Мы изобретаем землю и небеса, деревья, камни и океаны, богов, музыку, искусства, язык, философию, инженерию, цивилизацию и науку. Мы называем эти аналогии оеальностью. Они и являются реальностью. Мы завораживаем наших детей во имя истины знать, что они — и есть реальность. Мы швыряем любого, кто не приемлет этих аналогий, в лечебницу для умалишенных. Но именно Качество заставляет нас изобретать аналогии. Качество — непрекращающийся стимул, который наша среда налагает на нас ради создания того мира, в котором мы живем. Полностью. Каждый малюсенький кусочек.
Теперь взять то, что вынудило нас создать мир, и включить его в мир, который мы создали, явно невозможно. Вот почему Качество нельзя определить. Если мы все же определим его, то определим мы нечто меньшее, чем само Качество.»
Я помню этот фрагмент ярче, чем любой другой, вероятно потому, что он — самый важный. Когда он его написал, то испытал мгновение страха и уже было вычеркнул слова: «Полностью. Каждый малюсенький кусочек». Безумие в них. Думаю, он видел его. Но он не мог увидеть никакой логической причины для вычеркивания, и малодушничать было уже слишком поздно. Он проигнорировал предупреждение и оставил все как было.