Дзен и искусство ухода за мотоциклом

Пирсиг Роберт М.

Прошлое существует только в нашей памяти, будущее — только в планах. Единственной действительностью является настоящее. То дерево, которое ты умственно осознал, в результате этого запаздывания всегда находится в прошлом, и поэтому всегда не-реально. Любой интеллектуально осознанный объект всегда находится в прошлом и поэтому нереален. Реальность — это всегда мгновение видения до того, как произойдёт осмысление. И другой действительности нет. Вот эту доосознанную действительность Федр принимал за точное определение качества. Поскольку все интеллектуально распознаваемые вещи должны возникать из этой доосознанной действительности, то качество является родителем, источником всех субъектов и объектов. Он чувствовал, что интеллектуалы испытывают особые трудности в видении этого качества именно потому, что они мгновенно и абсолютно превращают всё в интеллектуальную форму. Легче же всего разглядеть это качество могут малые дети, не-образованные люди, и культурно “отсталые” народы. У них наименьшая предрасположенность к интеллектуальности из культурных источников, у них меньше всего формального образования, которое ещё больше укрепляет это в них. Вот почему он считал, что ортодоксальность — это уникальная интеллектуальная болезнь. Он чувствовал, что случайно получил иммунитет к ней, или по крайней мере отошёл от этой привычки из-за того, что провалился в школе. После этого он не чувствовал себя обязанным считаться с интеллектуальностью и мог с сочувствием исследовать антиинтеллектуальные доктрины. Ортодоксы, говорил он, из-за предрассудков по поводу интеллектуальности обычно считают качество, доинтеллектуальную реальность, не значимой, всего лишь непримечательным переходным периодом между объективной реальностью и субъективным восприятием её. Поскольку у них уже имеется устоявшееся мнение о его незначительности, они и не стремятся выяснить, отличается ли оно каким-либо образом от их интеллектуального восприятия его. Он утверждал, что отличается. Как только начнёшь слышать звук этого качества, видеть эту корейскую стену, эту неинтеллектульную действительность в чистой форме, то сразу же хочется забыть словесную шелуху, которую наконец начинаешь видеть, и которая всегда оказывается где-то в другом месте. Теперь, вооружённый своей новой взаимозависимой во времени метафизической тройственностью, он сумел полностью заткнуть романтически-классический разрыв качества, который некогда грозил покончить с ним. Теперь качество больше нельзя отбросить. Теперь он мог сидеть себе спокойно и расчленять их в своё удовольствие. Романтическое качество всегда соотносилось с мгновенными впечатлениями. Ортодоксальное качество всегда было связано с многочисленными размышлениями в течение определенного периода времени. Романтическое качество было настоящим временем, тем, что происходит тут и сейчас. Классическое качество всегда интересовало нечто шире, чем просто настоящее. При этом всегда учитывались отношения настоящего к прошлому и будущему. Если посчитать, что прошлое и будущее со-держатся в настоящем, то и прекрасно, ведь и живём-то мы в на-стоящем. А если мотоцикл фурычит, то чего о нём тревожиться? Но если считать настоящее лишь мгновением между прошлым и будущим, преходящим мигом, то пренебрегать прошлым и будущим ради настоящего — это уж совсем плохое качество. Сейчас мотоцикл, возможно, и работает, но когда у него проверяли уровень масла в последний раз? Суета сует с романтической точки зрения, но добрый здравый смысл с классической. Теперь у нас есть два разных вида качества, но они больше не расчленяют само качество. Они представляют собой лишь два разных аспекта качества, краткий и длительный. Раньше требовалась метафизическая иерархия, которая выглядела вот так:

Действительность

Субъективная (Умственная) | Объективная (Физическая)

Классическая (Интеллектуальная) | Романтическая (Эмоциональная)

Качество, которое должен был преподавать Федр | Качество, которое в действительности он преподавал

Он же дал им взамен метафизическую иерархию, которая выглядит вот так:

Качество (Действительность)

Романтическое качество | Классическое качество

(Доинтеллектуальная реальность) | (Интеллектуальная реальность)

Субъективная реальность (Дух) | Объективная реальность (Материя)

Качество, которое преподавал он, было не просто частью действительности, оно было всем.

Затем в плане этой тройственности он стал отвечать на данный вопрос. Почему каждый видит качество по разному? Раньше, отвечая на этот вопрос, ему всегда приходилось изворачиваться. Теперь же он говорил: “Качество бесформенно, аморфно, неописуемо. Видеть форму и образ — значит интеллектуализировать что-то. Качество свободно от таких форм и образов. Те названия, формы и образы, которые мы даём качеству, имеют к нему лишь частичное отношение. Они также частично зависят от априорных образов, которые накопились в нашей памяти. В случае с качеством мы постоянно стремимся найти аналоги нашему предыдущему опыту. И если не находим, то мы не в состоянии действовать. Весь наш язык создан в плане этих аналогий. И вся наша культура строится в плане этих аналогий. Причина, по которой люди видят качество по разному, говорил он, в том, что они подходят к нему с разными наборами аналогий. Он приводил лингвистические примеры, говоря, что для нас индусские буквы da, da и dha звучат одинаково, ибо у нас нет аналогов, которые дали бы возможность почувствовать их различие. Подобно этому, люди говорящие на хинди не различают da и the, ибо им не привита такая чувствительность. Для индусских селян видеть призраки — не такое уж необычное явление. Но им чрезвычайно трудно понять закон тяготения. Этим, говорил он, объясняется то, что целый класс студентов первокурсников приходит к одинаковой оценке качества сочинений. У них относительно одинаковый жизненный опыт и сходное образование. Но если взять группу иностранных студентов, или, скажем, средневековые стихотворения, в которых у класса нет опыта, тогда возможности однообразной оценки качества не будут совпадать так часто.

В некотором смысле, говорил он, определяющим является вы-бор качества студентом. Разногласия относительно качества возникают у людей не потому, что качество бывает различным, а потому, что люди различны по своему опыту. Он предположил, что если бы у двух людей были идентичные априорные аналогии, то они в любом случае давали бы идентичную оценку качеству. Но проверить это предположение, однако, нет возможности, и поэтому ему ничего не остаётся как быть лишь предположением. Отвечая на вопрос коллег по школе он писал: “Любое философское объяснение качества будет одновременно верным и ложным именно потому, что оно является философским объяснением. Процесс философского объяснения — это аналитический процесс, процесс расчленения чего-либо на субъекты и предикаты. То, что я подразумеваю (и все остальные также) под словом “качество”, нельзя расчленить на субъект и предикат. И это вовсе не потому, что качество столь таинственно, а потому, что качество столь просто, непосредственно и прямо. Простейшая интеллектуальная аналогия чистого качества, которую в состоянии понять люди нашего окружения, такова: “Качество — это реакция организма на окружающую среду” (он обычно приводил этот пример, ибо его главные оппоненты видели вещи в плане теории поведения стимул-реакция). Если амёбу поместить в тарелку с водой, куда капнули серной кислоты, то она постарается отодвинуться от того места (так мне кажется). Если бы амеба могла говорить, то ничего не зная о серной кисло-те, она сказала бы: “Качество этой окружающей среды плохое”. Если бы у неё была нервная система, то она стала бы действовать гораздо изощрённее, чтобы избавиться от плохого качества окружающей среды. Она будет отыскивать аналогии, то есть об-разы и символы из своего прошлого опыта, чтобы определить не-приятную природу своего нового окружения и таким образом “понять” его.

В нашем очень сложном органическом состоянии мы, высшие организмы, реагируем на окружающую среду, изобретая множество удивительных аналогий. Изобретаем землю и небеса, деревья, камни и океаны, богов, музыку, искусства, язык, философию, инженерные познания, цивилизацию и науку. И называем эти аналогии действительностью. И они в самом деле реальность. Во имя истины мы внушаем нашим детям, что они реальность. Любого, кто не принимает эти аналогии, мы бросаем в сумасшедший дом. Но то, что принуждает нас изобретать такие аналогии, является качеством. Качество — вот непременный стимул, который возлагает на нас окружающая среда, чтобы создать тот мир, в котором мы живём. Целиком и полностью. До последней крошки. Так вот, совершенно невозможно взять то, что побудило нас создать этот мир и включить его в тот мир, что мы создали. Вот почему невозможно дать определение качеству. Если мы всё же даём ему определение, то определяем нечто меньшее, чем само качество.”

Этот фрагмент мне вспоминается особенно отчётливо возможно потому, что является наиболее важным из всего. Когда он писал это, он испытал мгновенный испуг и готов был вычеркнуть слова “Целиком и полностью. До последней крошки”. Ведь это сумасшедствие. Мне кажется, он понял это. Но он не видел никаких логических причин к тому, чтобы их вычеркнуть, и теперь уж было бы слишком поздно проявлять малодушие. Он отмахнулся от этого предостережения и оставил слова на месте. Он положил карандаш и затем… почувствовал, как что-то отпустило его. Как будто что-то внутри у него было напряжено до отказа и теперь лопнуло. Но было слишком поздно. Он стал понимать, что отошёл от своей исходной позиции. Он уже не толкует о метафизической тройственности, он говорит об абсолютном монизме. Качество — это источник и сущность всего. На ум пришёл целый поток философских ассоциаций. Так учил Гегель с его Абсолютным разумом. Абсолютный разум также свободен и от объективности, и от субъективности. Однако Гегель говорил, что Абсолютный разум источник всего, но затем исключил из этого “всего” романтический опыт. Гегелевский Абсолют был полностью классическим, совершенно рационален и целиком упорядочен.

Качество же не такое.

Федр вспомнил, что Гегеля считают мостом между западной и восточной философией. И веданту у индусов, путь таоистов и даже Будду характеризовали как абсолютный монизм, подобный Гегелевской философии. Федр, однако, в то время сомневался в том, что мистические Единства и метафизические монизмы взаимно преобразуемы, ибо мистические Единства не признают никаких правил, а метафизические монисты руководствуются ими. Его качество было метафизическим образованием, а не мистическим. Так ли? И в чём тогда разница?

Он сам ответил, что разница в определении. Метафизическим образованиям дают определения. Мистическим Единствам — нет. Тем самым качество становится мистическим. Нет. Оно в действительности и то, и другое. Хоть до сих пор чисто в философском плане он считал его метафизическим, он всё время отказывался давать ему определение. И это также делало его мистическим. Неподатливость к определённости освобождала его от правил метафизики.

Затем по наитию Федр подошёл к книжной полке и отыскал маленькую, синюю книжку в картонном переплёте. Много лет тому назад он переписал эту книгу от руки и сам переплёл её, когда не нашёл её нигде в продаже. Это была “Дао дэ цзин” Лао-цзы, которой уже 2400 лет. Он стал вчитываться в строчки, как делал это много раз и раньше, но теперь он стал изучать её в том плане, а не сработает ли некоторая подстановка. Он стал читать и одновременно толковать её.

Он прочёл:

Качество, которое можно определить, не является Абсолютным качеством

Он утверждал то же самое.

Названия, которые можно ему дать, не являются Абсолютными.

Оно источник неба и земли.

Будучи названным, оно мать всех вещей…

Точно.

Качество (романтическое качество) и его проявления (классическое качество) по своей природе одно и то же. Когда оно становится классически выявленным, то получает различные названия (субъект и объект).

Романтическое качество и классическое качество совместно можно назвать “мистическим”.

Воротами в тайну всей жизни служит переход от одной тайны к другой, ещё более глубокой.

Качество вездесуще.

Сфера его применения неисчерпаема!

Бездонно!

Как источник всего на свете…

И кажется, оно остаётся кристально чистым как вода.

Не знаю, чей оно Сын.

Образ того, что существовало до Бога… Оно вроде бы сохраняется всегда, беспрерывно. Черпай его, и оно легко тебе послужит…

На него смотришь, но его нельзя увидеть… слушаешь его, но его не слышно… хватаешься за него, но до него не дотронешься… все эти три свойства ускользают от нашего восприятия, следовательно они сливаются в одно единое целое. Не потому, что оно встало, возник свет, Не потому, что оно село, стало темно.