Джанки. Исповедь неисправимого наркомана
Шрифт:
Билл Гейнз уехал в Лексингтон, я же на своей тачке отправился в Техас. С собой у меня было 1/16 унции. По моим подсчётам этого должно было хватить, чтобы слезть. Я всё как следует рассчитал, составив персональный график на двенадцать дней по нисходящей. У меня был джанк в растворе и дистиллированная вода отдельно в бутылке. Всякий раз, когда я решал отключиться, подливал в джанк воды ровно столько, сколько было до вмазки. Под конец я ширнулся бы просто водой. Все джанки знают этот способ. Существует похожая штука… её ещё кличут китайским лекарством, только делается она с тоником и хмелем. Через пару
Четыре дня спустя, в Цинцинатти, я был уже без наркотиков и полупарализованный. Никогда раньше не знал, как это происходит, когда ты сам пытаешься уменьшить дозу. Всегда найдется причина каждую вмазку считать исключением: а раз так, нельзя ли добавки. В конце концов от раствора остаётся пшик, а ты по-прежнему крепко сидишь.
Я сдал машину на хранение и поехал в Лексингтон поездом. Документов, которые требовались для въезда туда, с собой не было; правда я рассчитывал на своё армейское удостоверение об увольнении. Добравшись до Лексингтона, я взял такси до клиники… та находилась в нескольких милях от города. Остановились у ворот… В будке на проходной сидел старик-ирландец. Он взглянул на мою увольнительную…
– У вас есть склонность к употреблению вызывающих привыкание наркотиков?
Я сказал, что есть.
– Что ж, присядьте, – старик показал на скамью и принялся звонить в главное здание. – Нет, никаких документов… Только увольнительная.
Он на секунду оторвался от телефонной трубки:
– Вы уже бывали у нас?
Я сказал, что не бывал.
– Говорит, что нет, – дежурный повесил трубку и сказал, обращаясь ко мне. – Машина придёт за вами через несколько минут. У вас есть при себе наркотики, шприцы? Можете сдать их здесь, в противном случае, если пронесете их в главное здание, вы будете осуждены по закону за внос предметов контрабанды на территорию, являющуюся собственностью правительства.
– У меня ничего нет.
Прибывшая спустя некоторое время машина отвезла меня в главный корпус. Тяжелая решетчатая дверь автоматически распахнулась и моментально захлопнулась, как только мы проехали внутрь. Весьма деликатный служитель запротоколировал мою наркоманскую историю.
– Вы поступили разумно, прийдя сюда… Тут у нас есть один человек… Лет двадцать пять справлял Рождество под замком.
Я сложил свою одежду в корзину и залез под душ. Следующим номером программы был врачебный осмотр. Врача пришлось подождать – он пришёл минут через пятнадцать, извинился за опоздание, осмотрел меня и составил историю болезни. Действовал на редкость обходительно и расторопно, выслушал отчёт о проделанной работе, иногда прерывая мой спич вопросами и замечаниями. Когда я упомянул о том, что покупал джанк сразу по четверти унции, он усмехнулся:
– Продавать часть, лишь бы сохранить привычку, так?
Наконец он откинулся на спинку стула и сказал:
– Как вам известно – здесь вы будете находиться под круглосуточным наблюдением. Некоторые уходят отсюда через десять дней и больше никогда сюда не возвращаются. Другие сидят здесь по полгода – и прибегают обратно на второй день после выписки. Но, согласно статистике, чем дольше Вы пробудете у нас, тем больше у Вас шансов слезть. Процедуры, в принципе, общие для всех. Лечение занимает восемь-десять
Затем врач торопливо наговорил на диктофон краткие данные о моем физическом состоянии и болезни…
– Внешне кажется вполне спокойным. Причина прихода к нам – необходимость содержать семью.
Служитель провел меня в отделение.
– Если хочешь избавиться от наркотиков, – сказал он мне по дороге, – лучше местечка тебе и не найти.
Уже там санитар спросил, действительно ли я хочу избавиться от наркотиков. Я дакнул в ответ, и он отвел мне отдельную комнату.
Минут через пятнадцать санитар провозгласил:
– На уколы становись!
всё отделение выстроилось в очередь. Когда выкликают твое имя, просовываешь руку в окошко и получаешь от санитара по вене. Меня уже начало трясти, но укол прямо-таки подкрепил и почти сразу же стало пробивать на хавку.
Пройдясь до середины палаты, где стояли банкетки, кресла и радиоприемник, я разговорился с молодым итальянцем довольно бандитского вида. Он спросил, сколько раз я уже попадался.
– Ни разу, – говорю.
– Тогда твое место среди «правильных». Лечить будут дольше, зато комнаты получше.
Правильными в Лексингтоне называли новичков, которых здесь считали наиболее подходящими кандидатами на полное выздоровление. Очевидно, врач в приемке особенно не задумывался о моих перспективах.
К нам стали подруливать другие пациенты, постепенно включаясь в беседу. Вмазка сделала их словоохотливей. Первым на проводе был негр из Огайо.
– Какой на тебе висит срок? – спросил его итальянец.
– Три года, – ответил тот (его взяли за подделку и продажу рецептов) и принялся рассказывать о сроке, который ему намотали в Огайо. – Обязательно влипнешь там в какую-нибудь херню. Тусовка тамошних ребяток – хамливый ублюдочный молодняк. Берешь в лавке джанк, и сразу к тебе начинает подваливать всякая мразь… Дескать, давай его сюда. И если ему не дать, он расквасит тебе хлебало… А потом они на тебя ещё всем скопом навалятся. А всех их не одолеешь.
Картежник из Сент-Луиса объяснял как приготовить продукт из карболовой кислоты, разлагая её на составные части – масла, фенол и опиосодержащую тинктуру:
– … А коновалу и говорю, что у меня старуха-мать, и этой штукой лечится от геморроя. Когда отфильтруешь масла, набираешь продукт в чайную ложку и держишь над огнем: так фенол выжигается. Это целые сутки не отпускает.
Красивый, загорелый, атлетического сложения мужик лет сорока с серо-стальными волосами рассказывал, как его подружка умудрилась протащить ему херовину в апельсине:
– Так… дело было в Каунти… Чёрт возьми, мы, как последние идиоты, чуть в штаны не наложили… Блин, а когда попробовали кусок – одна сплошная горечь… Должно быть, там было граммов пятнадцать-двадцать, она их туда машиной впрыснула… Я и не предполагал, что у неё так соображаловка сработает.
– А этот на входе мне и говорит: «Наркоман! Ну почему ты, сукин сын, считаешь себя торчком? Впрочем, ладно, здесь тебе поживиться будет нечем».
– Масла и раствор. Масла всплывают, и ты отцеживаешь их машинкой. Получается чёрный как деготь.