Джанки. Исповедь неисправимого наркомана
Шрифт:
– Да-а, ну и жук был.
– А сигнал-то кому? – обалдело спросил я.
– Точно не знаю. Самолет там был, летел некоторое время за нами. И каждый раз я слышал, что он летит, когда этот проходимец вылазил на палубу и раскуривал свою трубку. А сейчас я вам такое расскажу, уйму времени сэкономите. Чтобы получить интересующую вас информацию, займитесь отелем «Фронтье». Люди, которые там заправляют, контролируют ещё отель «Стэндиш» в Филадельфии. Они по уши в наркоте и все связаны с коммунистами.
– А вы не боитесь так говорить? Откуда вы знаете, кто я. Может я на другой стороне.
– Я-то знаю, с кем говорю.
– Да, но почему?
– Есть нечто, что подсказывает мне, как поступать, – он показал висевший у него на шее образок. – Если бы не носил это, меня давно бы заткнули, ножем или пулей.
– А чего вас наркотики то так резко обеспокоили?
– Да не нравится мне, что они с людьми вытворяют. У меня приятель был на корабле из этих.
– Но объясните, наконец, какая связь между наркотиками и Коммунизмом?
– Вы гораздо лучше меня знаете ответ на этот вопрос… Вижу, вы пытаетесь прощупать уровень моей информированности. Отлично. Одни и те же люди завязаны на наркотиках и исповедуют коммунизм. Уже сейчас почти вся Америка в их руках. Я – моряк, двадцать лет проплавал. Кто, думаете, получает работу в «Эн-Эм-Ю»? Белые американцы, как мы с вами? Нет. Макаронники, жиды и ниггеры. А почему спрашивается? Да потому, что союз контролирует судоходство, а коммунисты контролируют союз.
– Найдете меня здесь или поблизости, если понадоблюсь, – сказал он, когда я поднялся, собираясь уходить.
Во Французском квартале было несколько голубых баров, битком набитых каждый вечер так, что завсегдатаи высыпали на тротуар. Мысль о комнате, полной педиков, внушала мне ужас. Они дергались кругом, как марионетки на невидимых ниточках, источая жуткую энергию, само отрицание всего живущего и непосредственного. Давным-давно живое человеческое бытие улетучилось из этих тел… Но что-то вошло в них, когда первородный жилец удалился. Геи – куклы чревовещателей, они включаются в игру перенимая чревовещательские повадки. И вот такая кукла сидит в голубом баре, потягивая пиво, и непроизвольная блевотина стекает по его застывшему лицу манекена.
Иногда тут можно найти незахватанный человеческий экземпляр, но, безусловно, пидоры играют первую скрипку в этих притонах и меня всегда ломало заходить в голубой салун. Облом всё накапливался и накапливался. После недельного пребывания в новом городе я смог получить полный букет впечатлений от этих злачных мест и алкогольный труд нес меня дальше, как правило, в бары «Скид Роу».
Но изредка и я сбивался с пути истинного. Как-то ночью у Фрэнка, я напился в полное говно и отправился к голубым. Должно быть там я ещё что-то пил, хотя в памяти, во времени и пространстве, образовалась куча чёрных дыр. На улице начало светать, момент, когда в баре наступает внезапный приступ тишины, что не часто встречается в голубых кабаках. Видимо, почти все педики расползлись по койкам. Привалившись к стойке я с неприязью рассматривал кружку пива, которое уже просто не шло. Шум рассеялся, словно дым… В трех шагах от себя я узрел рыжего юнца, уставившегося прямо на меня.
Приставать он не начинал, и я счел возможным спросить что-то вроде: «Ну, как делишки?» А он и говорит:
– Что, хочешь переспать со мной?
– О'кей, – сказал
Когда мы уходили, он сцапал мою бутылку с пивом и сунул её под куртку. Снаружи было совсем светло, только что взошло солнце. Передавая друг другу бутылку мы побрели по Французскому кварталу. Этот тип тащил меня в свой отель, так он, во всяком случае, сказал. Я почувствовал, что у меня засосало под ложечкой, словно собрался ширнуться после долгого перерыва. Конечно, мне следовало быть более осторожным, хотя, никогда как-то не получалось сочетать секс с шпионской осторожностью. Всё это время парень болтал без умолку, голос довольно сексуальный, выговор южный, но не новоорлеанский. Вылезши на свет божий, он, как и в баре, выглядел очень мило.
Добравшись до отеля, чувак погнал мне, что должен сначала пойти один. Я вытащил из кармана несколько купюр. Он посмотрел на них и сказал:
– На всякий пожарный, дай десятку.
Получив деньги рыжий зашел в отель, но почти тут же выскочил обратно.
– Нет комнат, – говорит, – Попробуем в «Савое». (Это было прямо напротив). – Подожди здесь.
Я простоял больше часа, пока до меня не дошло, в чем была закавыка с первым отелем – там не было боковой или задней двери, чтобы в легкую смыться. Вернувшись к себе, взял пистолет. Подождав немного у «Савоя», стал искать его во Французском квартале. К середине дня, проголодавшись, перекусил устрицами с пивом и почувствовал вдруг такую усталость, что выполз из ресторана на полусогнутых, как будто кто-то здорово вломил мне по коленным чашечкам. Доехав до дома на такси, сразу рухнул на кровать, даже не снимая ботинок. Проснувшись около шести вечера немедленно отправился к «Фрэнку». Пропустив в темпе три пива, почувствовал некоторое облегчение.
У музыкального автомата стоял человек. Несколько раз я ловил на себе его взгляды. Он смотрел по особенному, навроде как один голубой узнает другого. Чем-то этот парень напоминал мне терракотовый вазон, в котором выращивают траву. Лицо деревенское, выражавшее одновременно сельскую проницательность, тупость, злобу и практичность.
Автомат не работал. Я подошел к чуваку и спросил, в чем дело. Тот сказал, что не в курсе. Тогда я попросил его взять что-нибудь выпить, и он заказал колу. Назвался Пэтом. Я поведал ему, что недавно вернулся с мексиканской границы.
– Я бы, кстати, занялся на этом поприще, – вставил мой собеседник. – Перекинул бы сюда товар из Мехико.
– На границе довольно стремно, – протянул я.
– Слушай, не обидишься, если скажу, – начал он, – ты, похоже, не дурак ширнуться.
– Да, я практикую.
– Затариться хочешь? У меня стрела забита с продавцом, несколько минут осталось. А всё ищу, где бабок надыбать. Если купишь мне пакетик, то я и для тебя возьму.
– Заметано.
Мы дошли до угла, сразу после здания «Эн-Эм-Ю».
– Погоди здесь чуток, – бросил он, исчезая в баре. Я уже наполовину смирился с тем, что меня кинули на четыре доллара, но тут он вернулся.
– Всё в ажуре, я взял.
Уговорил его вмазаться у меня. Поднявшись в комнату, я, наконец, выложил свою амуницию, дремавшую без дела пять месяцев.
– Если не хочешь подсесть, будь осторожней с этой штукой, – предупредил он. – Она довольно сильная.
Я отмерил две трети.
– Хватит и половины, – прокомментировал Пэт – говорю тебе, она сильная.