Джарел из Джойри

Два дюжих воина, сжимавших в руках концы веревки, которой было опутано тело пленника, с трудом втащили в огромную залу одетого в доспехи статного предводителя Джойри. Тяжело ступая по скользким, залитым, кровью каменным плитам, они влекли его мимо гор поверженных тел к помосту, на котором восседал победитель.

Но вот отгремело гулкое эхо шагов – воины остановились перед своим грозным повелителем. Тяжелым было дыхание пленника, доносившееся из-под маски, хриплым был его голос, исполненный

надсады и отчаянья.

Гийом-Завоеватель опирался на тяжелый меч, скрестив руки на его рукояти. С усмешкой взирал он с высоты на беснующегося пленника. Крупным мужчиной был Гийом, в латах же, забрызганных кровью, он казался и того крупнее. Блистательный и грозный воитель с суровым, покрытым шрамами и заляпанным кровью лицом, обрамленным короткой курчавой бородой, не сводил глаз с поверженного правителя Джойри, бившегося меж недвижными фигурами стражей.

– А ну-ка снимите панцирь с этого омара! – лениво процедил Гийом. – Мне хочется увидеть лицо человека, сумевшего задать нам такой бой. Сорвите с него шлем, да поживее!

Но не могли стражи совладать с неистовым правителем Джойри, пытавшимся вырваться из их пут, и тогда третий воин, шагнув к пленнику, стал перерезать ремни, которыми крепился шлем последнего. В следующее мгновенье шлем упал на пол и с шумом покатился по каменным плитам.

Гийом изумленно ахнул. Перед ним стояла властительница Джойри – ее рыжие волосы были взъерошены, желтые, словно у львицы, глаза пылали ненавистью.

– Будь ты проклят! – процедила властительница Джойри сквозь зубы. – Пусть твое черное сердце захлебнется кровью!

Но не слышал ее Гийом. Он смотрел на сыпавшую проклятиями Джарел из Джойри так, как смотрело на нее большинство мужчин, встречавшихся с нею впервые. Она не уступала мужчинам ни ростом, ни воинственностью, но оставалась при этом женщиной. Будь на ней не стальные доспехи, а нарядное платье, она, возможно, производила бы иное впечатление, сейчас же красота ее слепила, подобно блеску клинка. Ее рыжие волосы были коротко острижены, глаза горели желтым огнем, словно плавильные тигли. На устах Гийома заиграла улыбка, в глазах засверкали озорные искорки. Улыбка его становилась все шире и шире, пока наконец он не разразился хохотом, исполненным довольства и веселья.

– Вот те раз! – проревел он. – Никогда еще мне не доводилось встречать подобных ратников! И какую же цену ты назначишь за свою жизнь, красотка?

В ответ она изрыгнула проклятье.

– Да? Негоже вам осквернять свои прекрасные уста подобными словесами… Давненько я не встречал столь доблестных воителей. С вами не сравнится ни один мужчина. Но нет на свете воинов, равных Гийому… – Он гордо расправил грудь и самодовольно улыбнулся. – Иди ко мне, крошка. Сдается мне, твои уста куда слаще твоих слов…

Джарел вонзила шпору в лодыжку одного из стражей, наподдала окованным сталью коленом в живот второму охраннику и устремилась к выходу. Прежде чем Гийом нагнал ее, она успела сделать три больших прыжка. Едва его руки сомкнулись на Джарел, она отчаянно забилась, силясь лягнуть его ногой и вырваться из сковывавших ее движения пут. Гийом рассмеялся, повернул пленницу к себе лицом, заглянул в яростные желтые глаза Джарел и, подложив кулак под подбородок, поцеловал ее в губы. Поток проклятий, слетавших с ее уст, на миг прервался.

– Мне кажется, я прижался губами к холодной стали клинка, – усмехнулся Гийом, поднимая голову.

Джарел

пробормотала что-то нечленораздельное и, подобно змее, сделала резкое движение головой, пытаясь впиться в горло своему обидчику. Ее зубы сомкнулись в полудюйме от его яремной вены. Ни слова не сказал Гийом. Он сжал скулы Джарел с такой силой, что челюсти ее разошлись сами собой, и, отстранившись, заглянул в адское пламя ее желтых глаз. Его губы вновь искривились в улыбке. Он занес над Джарел свою огромную ручищу и ударил ее в лицо с такой силой, что та отлетела к дальнему концу залы и рухнула на холодные каменные плиты.

Джарел открыла свои желтые глаза и уставилась в кромешную тьму. Какое-то время она лежала совершенно недвижно, пытаясь собраться с мыслями. Крепость Джойри пала…

Джарел лежала в темноте, силясь осознать происшедшее. Звук шагов моментально вывел ее из состояния задумчивости. Властительница Джойри осторожно приподнялась с пола и стала озираться по сторонам, пытаясь понять, в какой части крепости заточили ее неприятели. Судя по запаху, она находилась под землей, шаги же, скорее всего, принадлежали стражнику. Конечно же, они поместили ее в одну из темниц. Стараясь не шуметь, она поднялась на ноги – почувствовав легкое головокружение, еле слышно выругалась – и принялась шарить по стенам руками. В углу камеры стояла небольшая деревянная скамья. Джарел зажала в руке ее ножку и бесшумно двинулась к двери.

Как вспоминал впоследствии охранник, найденный запертым в той же камере, он услышал истошный крик о помощи и тут же поспешил отворить дверь темницы. Этим и ограничивались его воспоминания. Череп охранника был проломлен.

Джарел взбиралась по темным лестницам северной башни с мыслью об отмщении. Ненависть овладевала ее сердцем далеко не впервые, но еще никогда она не терзалась ею так, как сейчас. Перед мысленным взором женщины-воина стояло испещренное множеством шрамов лицо Гийома, его презрительная ухмылка, короткая бороденка… Ее губы помнили вкус его поцелуя, ее тело сохранило память о силе его рук. Ненависть вспыхнула с новой силой. Джарел почувствовала сильное головокружение и, остановившись, привалилась плечом к стене.

Ненависть, безумная и мятущаяся, постепенно обращалась в нечто ей дотоле неведомое – в твердую решимость, в непреклонную волю. Она сделала несколько шагов вверх и вновь застыла, изумившись хладному дуновенью, коснувшемуся ее чела. Это ощущенье владело ею лишь миг. Джарел поежилась, передернула плечами и, улыбнувшись по-волчьи, продолжила свой путь.

Судя по расположению звезд, заглядывавших в бойницы, время близилось к полуночи. Джарел так и не встретила ни единой души. Безлюдной была и ее маленькая комнатка, находившаяся на самом верху каменной башни. Соломенный тюфяк, на котором обычно спала служанка, был пуст. Джарел пришлось стягивать с себя доспехи в одиночку. Ее кожаная рубаха стала жесткой от пота и засохшей крови. Она недовольно поморщилась и швырнула грязную рубаху в дальний угол. Жаркий огонь, полыхавший в ее глазах, уступил место ровному, едва приметному, холодному пламени. Улыбнувшись самой себе, Джарел натянула на себя свежую рубаху и короткую кольчугу. На ноги она надела наголенники, некогда принадлежавшие легионеру, жившему в ту пору, когда Рим еще правил миром. Засунув за ремень кинжал и взяв в руки тяжелый двуручный меч, властительница Джойри вновь вышла на лестницу.