Джек-Фауст
Шрифт:
Тогда она решила, что сейчас он повернет ее к себе и обнимет, что эти сильные руки обовьют ее, и он насильно коснется ее губ своими. В тот внушающий панику момент она даже почти решила, что позволит ему сорвать поцелуй - не более одного - и только потом вырвется и обругает его, как положено.
Но этот трус ничего такого не сделал. Он лишь отвернулся, глядя в пол на свои башмаки. И потому она сразу же ушла, даже не интересуясь, что он теперь скажет - наверняка нечто бессодержательное и совершенно не соответствующее событию.
Она тогда задумалась, нет ли в нем какого-либо физического изъяна?
– Ты понимаешь эту новую теорию об электромагнетизме?
– осведомилась вдруг София.
– Ну… - неуверенно ответила
– Так просто?
– Ну, если угодно… Если погрузить палочку в текущую воду, вода заставляет эту палочку двигаться. Но если вода спокойная, а ты взбалтываешь ее палочкой, твое движение заставляет воду течь. Здесь точно так же, только обстоятельства диктуют, что дает энергию, а что ее получает. Наш мрачный волшебник, что работает внизу, утверждает: электромагнитная энергия существует в форме волн, имеющих одновременно электрический компонент и магнитный; и не бывает так, чтобы было только что-то одно. Подобно одежде - если затягиваешь ее чересчур туго, порвешь. Поэтому нет ничего сложного в превращении энергии из одной в другую. И, конечно, мне очень нравятся цифры.
Как большинство купеческих дочерей, подсчетам и расчетам Маргариту учила мать, чтобы в отсутствие отца управлять делом. В отличие от многих других, это умение доставляло ей удовольствие само по себе. Она упросила отца научить ее секретам умножения и деления крупных чисел, и затем пришла в ужасное разочарование, когда он заверил ее, что эту тему она исчерпала и больше не откроет для себя никаких других арифметических действий.
Поэтому акробатические выкрутасы Фауста с уравнениями были для Маргариты откровением. В них крылась своего рода возвышенная интеллектуальная прелесть, сравнимая лишь с чувствами человека, вышедшего из храма после молитвы; это ощущение захватывало ее настолько, что она совершенно забывалась, а ее ликующая душа воспаряла.
– Но если ты задашь более серьезный вопрос - на что похожи эти электромагнитные волны и почему они могут быть в одно мгновение волнами, а в другое - частицами, - тут мой разум бессилен. О! Да слушаешь ли ты меня? Один из младших Бехаймов посылал электрические импульсы по проводу из своей квартиры приятелю, живущему возле Дамских ворот, и электромагнит там производил щелчки.
– От этого разве может быть какой-то прок?
– Он придумал особое пощелкивание и потрескивание и использовал его для передачи сообщений. Совет послал инспекторов засвидетельствовать, что это не надувательство.
София покачала головой.
– Вот диво так диво. Самое удивительное из всего, что может быть сделано.
– Вот увидишь - будет еще удивительнее!
– Внизу Фауст вновь поспешно согнулся над работой. Маргарита перестала вышивать и вонзила иглу в подушечку для булавок.
– Честно говоря, я задумывалась, не разодрать ли мне на себе блузку и потрясти перед ним грудями. Возможно, только такое может заставить его забыть об усмирении плоти.
– Маргарита!
– Рука Софии быстро закрыла ей рот.
– Не верю своим ушам!!!
– О, не обращай внимания. Это говорит Гретхен.
– Гретхен? Какая такая Гретхен?
– Ох, опять я… Я так привязываюсь к тебе, что все время забываю, как мало времени ты провела вместе с нами.
– В этот леденящий душу миг призраки родителей Софии дышали им прямо в шею. Маргарита отложила вышивание и, расставив ноги, чтобы подол провис, вывернула туда содержимое корзинки с шитьем.
– Я найду эту нитку, - пробормотала она и добавила: - Гретхен - так меня звали, когда я была совсем малюткой. Малышка Грета. Но когда я начала взрослеть, мама с папой
Как-то на Рождество - мне как раз исполнилось пять - меня выбрали, чтобы идти в переднем ряду в факельном шествии. Кажется, мы жили тогда в Дюссельдорфе… Это было великолепно! Все дети собрались на Мясницком мосту с праздничными фонариками на длинных шестах. Мой был как снежинка с шестью лучиками. Потом мы все вместе строем прошли к замку, где давали горячий сидр и лакомства.
Итак, все было превосходно, пока мы не собрались на парадной площадке замка и старый отец Вёльгемут - теперь он уже скончался - не вышел к нам одетый святым Николаем. У него была епископская одежда, митра и посох, и белая борода из шерсти, ниспадавшая до колен. Меня никто об этом не предупредил! Он направился прямо ко мне, весело улыбнулся, как и подобало в подобном случае, и я запаниковала! И со страху ударила его.
– О нет!
– Да! Фонариком! Митра слетела с него. Моя «снежинка» упала, и от свечи загорелась его борода.
– Не может быть!
– Это было! О-о-ох! Я с криками побежала прочь. Но отец Вёльгемут, который на самом деле был милым и славным человеком, не захотел срывать бороду перед детьми, чтобы они не увидели, что на самом деле он не святой Николай. Поэтому он побежал прочь, громко призывая кого-нибудь плеснуть воды ему на бороду. Но поскольку по случаю праздника снег почти весь убрали, а замок был самым высоким местом в городе, то воды взять было негде.
Все происходило как в глупой сказке. Все дико кричали, махали руками и наталкивались друг на друга, и, конечно, все дети перепугались и разбежались со своими шестами и фонариками. Удивительно, что мы не устроили в городе пожар. Но до беды не дошло, наконец двое солдат попросту схватили отца Вёльгемута и окунули его головой в поилку для лошадей.
София хохотала так, что по ее щекам текли слезы. Она отбросила свое вышивание и подвывала от хохота.
– Мои родители, конечно, испугались, что я запаниковала и в ужасе от того, что сейчас натворила, скроюсь в какой-нибудь укромный уголок, где меня ни за что не найдут. Поэтому они стали бегать через толпу и звать меня: «Маргарита! Маргарита!» Отец потерял шляпу на волчьем меху, а тетушку Пеннигер - она тоже была там - сбили с ног и оставили огромное пятно на ее платье, которым она до сих пор меня попрекает. О, это был сущий хаос!
Наконец они отыскали меня - я стояла на том же самом месте, где была, когда святой Николай налетел на меня. Я не сошла с него ни на миллиметр. Посмотрев им в лицо, я храбро сказала: «Это сделала Гретхен! »
– О, перестань! Я сейчас лопну!
– С тех пор я откликалась только на Маргариту, и никогда на Гретхен. Ведь та была плохой девочкой. Но я иногда приписываю ей всякие истории. Например, я каждое утро расчесываю волосы, по сто раз проводя расческой в каждую сторону. А Гретхен просто выбрасывает расческу за окошко и ходит растрепой. Я по утрам выливала из ночных ваз и мыла полы. Гретхен выплескивала из горшков на пол . Когда я в церкви молилась за свою душу, она крала мои драгоценности. Она одевалась в мужское платье и посещала места, куда не пристало ходить добропорядочной девушке. Она ломала вещи и дралась. Она ничего не боялась. Когда она подросла, то позволяла мальчишкам залезать к ней руками под юбки, хотя не думаю, что вполне понимала, зачем они это делают. Все это, по моим представлениям, делала именно Гретхен. Сейчас она наверняка стала отъявленной потаскушкой.