Джек и Фасолька
Шрифт:
— Ну, я очень любил эту девушку, — сказал Кроуэл, что было, возможно, самой большой ложью из всего, что слышали детективы за годы совместной работы в полиции. — И должен сказать вам, я не думаю, что это она убила брата.
— Вы просто думаете, что она ходила за бутербродами, да? — спросил Роулз.
— Да, сэр.
— Но ничего не принесла?
— Да, это так, сэр.
Он величал их «сэрами» себе на погибель, он, по-видимому, считал себя вне подозрений.
— Ходить полтора часа и вернуться без бутербродов,
— Должно быть, она съела их там, — кивнул Кроуэл.
— А вы не спросили ее?
— О чем, сэр?
— Съела она их там или нет?
— Нет, сэр.
— А вы, Джеки? — спросил Роулз, давая сигнал Блуму быть готовым наступать и окружать. Роулз назвал подозреваемого по имени, старый полицейский прием, разработанный, чтобы заставить его почувствовать самое плохое и ужасное. — Вы не были голодны?
— Нет, сэр.
— Несмотря на то что в последний раз вы ели… когда, вы сказали, это было? Когда вы с ней были в «Макдональдсе»?
— В семь.
— А потом пришли прямо сюда?
— Да, сэр.
— А она ушла в девять, вы говорите?
— Да, сэр.
— Ходила полтора часа.
— Да, сэр.
— Джеки, — сказал Блум и сделал небольшую паузу, — а где были вы в это время?
— Как… здесь, сэр.
— Совсем один?
— Ну… да, сэр.
— Никого с вами не было?
Кроуэл взглянул на Блума, взглянул на Роулза. В это мгновение он, должно быть, понял, что, уничтожив алиби Санни, он уничтожил свое собственное алиби.
— Ну… я ждал, когда придет Санни, понимаете.
— Вы не выходили за эти полтора часа, нет?
— Нет, я все время был здесь.
— Здесь — это в постели или где?
— Ну… да. Смотрел телевизор.
— Что вы смотрели?
— Не помню.
— У вас есть «Обзор ТВ»? — спросил Роулз.
Летти, которая молчала все это время, неожиданно сказала:
— Вон их там целая куча на комоде.
— Не думаю, что там есть такие старые, — сказал Кроуэл.
Возможно, он был не таким глупым, каким его считали. Он сообразил, к чему идет дело. Они собирались выяснить, какую передачу он смотрел вечером в понедельник. Пока Роулз шел к комоду, Кроуэл должен был постараться вспомнить, что показывают вечером по понедельникам. На комоде было три или четыре старых «Обзора ТВ», а не «куча», как заявила Летти. Роулз взял один, отложил его, взял другой, посмотрел на даты на обложке и сказал:
— Нам повезло. С шестого по двенадцатое августа.
Роулз, конечно, знал, что Мак-Кинни был убит в понедельник восьмого августа. Он также знал, что «Обзор ТВ» начинается с субботы и заканчивается пятницей каждую неделю весь год. Он десятки раз разыгрывал и раньше этот спектакль с подозреваемыми, которые заявляли, что они смотрели телевизор. Для Роулза то, что он собирался делать, было таким же обычным, как надевать с утра ремень с кобурой. Для Кроуэла это была необычная проверка его памяти и сообразительности. Но он был туп. Он никогда не смотрел на даты на обложке журнала, иначе он обнаружил бы, что Роулз держал в руках выпуск с тринадцатого по восемнадцатое августа. Кроме того, пока Роулз переворачивал страницы, он решил, что проверка будет такой же примитивной, как в средней школе, где он учился до того, как его выгнали и он стал рабочим в продуктовом отделе супермаркета.
— Понедельник, понедельник, — приговаривал Роулз, как бы поднимаясь все выше и выше. — Восьмое августа, вот оно. Девять часов. В это время она ушла, так?
— Да, сэр.
— Хорошо, посмотрим, что шло в девять часов.
— Скажите нам, если вспомните, что вы смотрели, — сказал Блум.
— Девять часов, — сказал Роулз и посмотрел на восемь часов вторника шестнадцатого августа. — Посмотрим. Третий канал — «Команда А», десятый канал — «Счастливые дни», тринадцатый канал…
— «Счастливые дни», — сказал Кроуэл, — я смотрел это.
— Мне нравится эта передача, — сказал Роулз улыбаясь. — Этот Фанз не дурак.
— Да, — улыбнулся в ответ Кроуэл, — мне она тоже нравится.
— Итак, это то, что вы смотрели, — сказал Блум. — Значит, вы решили, что именно это. — Он тоже разыгрывал этот номер много раз прежде, как с Роулзом, так и с другими детективами в отделении, и знал, что Роулз до отвала накормил Кроуэла ложными данными. Кроуэл понял, что не мог смотреть передачу, которую он назвал, в понедельник вечером, когда был убит Мак-Кинни. Он потерял свое алиби на вечер восьмого августа, а его алиби на сегодняшний вечер сидело в полосатой одежде, скрестив ноги и покачивая сандалией.
— Не думаю, что вы вообще смотрели телевизор вчера вечером.
— Нет, не смотрели, — подтвердил Кроуэл и взглянул на Летти.
Детективы решили, что это не опасно. Даже будучи таким глупым, он, видимо, начинал понимать, что они как-то очень быстро провели его, и не хотел еще раз влипнуть с телевизором. Лучше сказать, что он вообще не смотрел телевизор прошлым вечером, и взглядом подать знак Летти.
— Это правда, Летти? — спросил Блум.
— Мы не смотрели никакой телевизор, это правда, — откликнулась она.
— А что вы делали? — спросил Роулз. — Ты пришла сюда принять душ, так? В какое время это было?
— Вскоре…
— В половине седьмого? В это время ты появилась здесь?
— Примерно.
— И в это время стала принимать душ?
— Да, в это время.
— Позже ты еще раз мылась?
— О чем это вы?
— Когда мы пришли, ты была раздета. Ты ополоснулась после первого раза?
— Послушай, — сказала Летти, — ты прекрасно понимаешь, чем мы занимались, поэтому довольно рассказывать сказки про душ, ладно? Насколько я знаю, в том, чем мы занимались, нет никакого преступления.