Джек на Луне
Шрифт:
Идея с мешочной пати его обрадовала до поросячьего визга. Ибрагим от счастья сделал «Скуби Ду», и пацаны начали обговаривать детали. Вот так всегда. Нет мне места на празднике жизни. Не, конечно, Обсерватория – это покруче, чем блевать в паре с Меметом на соседский «Форд». Вот только всю дорогу до Орхуса мне за удовольствие посмотреть на лунные кратеры придется ехать с закрытыми глазами – чтобы не видеть, как мама по ручке адвоката гладит и с ним чмокается.
На этой мрачной перспективе я залип, а в реальность выпал от громких голосов. Оказалось, мы успели забрести глубоко в промзону, и Мемет тряс
– Да нету там никакой факинг собаки, - напирал Мемет, темпераментно размахивая руками. – Сколько раз тут ходили – никогда не видели, верно, бро?
Я кивнул, задумчиво прикидывая высоту забора и расстояние между шипами.
– А как же табличка? – возражал Микель, тыча в надпись пальцем. – Ее тут что, для украшения повесили?
– Ты чо, тупой, мэн?! Таких, как ты, лохов отпугивать и повесили, - убеждал Мемет.
– А это – тоже лохов отпугивать? – китайчонок махнул в сторону припаркованной у входа на заводик машины – ярко-розовой и со здоровенной пустой клеткой в багажнике. За ее решеткой могло поместиться что-то размером с носорога.
Но Мемета ничто не могло смутить:
– Ты про эту розовую мыльницу? Да в ней уборщица ихняя ездит со своим шпицем.
– Чего-то великовата корзинка для шпица, - не сдавался Микель. – Спорю, там овчарка или этот, как его... бульдог!
Мемет недобро ухмыльнулся:
– Хочешь спорить, мэн? Валлах, ставлю собаку[3] на то, что там нет никакой собаки!
– Две на бульдога, - упрямо поджал губы китаец.
Ибрагим робко поднял палец:
– А как мы узнаем, есть там псина или нет?
Наступила глубокомысленная тишина, которой я и воспользовался:
– Очень просто. Я залезу во двор и поставлю на стене наш тэг. Если у меня получится, то вы оба должны мне по две сотни. Если нет – я должен вам двести каждому.
– Да у тебя яиц не хватит, - фыркнул Микель.
Мемет знал меня лучше, но у него аж в жопе свербело, как хотелось утереть китаезе его азиатскую носяру. Он бы и сам полез ради такого дела, вот только выдержал бы это забор – большой вопрос.
– Дерзай, бро, - в руку мне сунулся нагретый теплом друга баллончик. – Только повыше давай, чтоб издалека было видно.
– Щас, организую тебе зал славы.
Микель расчухал, что я это серьезно, и засуетился:
– Слышь, мэн, а у тебя пара-то есть? Чем отдавать будешь?
– Пацаны, я когда-нибудь не отдавал? – сделал я оскорбленную морду. Ибрагим и Мемет решительно затрясли головами.
Китайчонок скис, а я полез на сетку. Была она такого же типа, как та, за путями. Я легко протиснулся между пиками-шипами и спрыгнул на ту сторону. Пошел себе через двор – спокойненько, будто у себя дома. Сзади-то не видно, что я глазами так и шарю по кучам чего-то белого, сыпучего, типа цемента, которые здание от меня загораживают. А в голове поет:
Ты – суперлига,
Ты супер кул.
У Микеля первого очко взыграло. А может, бабосов стало
– Джек! Вернись, придурок! Это же шутка была.
Я только фак ему показал и попер дальше: уговор есть уговор. На той стороне к стене поднималась стальная лесенка - видно, оттуда можно было подобраться к толстенным трубам, которые вились над забетонированной внутренней площадкой. То, что надо! Я Тарзаном взлетел наверх, приметился и нажал на колпак. Всего-то делов: написать JIM. Правда, тэг должен был быть под арабскую вязь, тут мне с Меметом не тягаться. Но побомбить по-быстрому – тут особого искусства не надо. Я уже заканчивал «М», когда сзади раздались вопли. Я обернулся, и банка дернулась у меня в руке, перечеркнув I.
Ёпт! Собака! И вовсе не шпиц. Огромная немецкая овчарка мчалась ко мне через двор, поднимая облачка белой пыли. Мчалась молча, зафиксировав на мне горящий убийством взгляд. Я прикинул расстояние, разделяющее меня и орущих за забором пацанов. Обернулся и посмотрел на свое творение. У «М» не хватало галочки в середине. Без нее тэг не зачтется. Что же, плакали мои денежки?
– Ты – суперлига, ты - супер кул, - прошептал я и одним росчерком соединил палочки «М».
Снизу раздался злобный лай. Овчарка, подскакивая от возбуждения, металась у подножия лестницы, не решаясь на нее взобраться. Я перевел дух, хотя ситуации это не спасало: летать я не умел, и даже если бы влез на трубы, то хода назад мне не было. Посреди двора они поворачивали и уходили в стену соседнего здания.
Мемет и Микель по-прежнему висели на заборе, надрывая глотки. Чего они там вопили было не разобрать. Все заглушало гавканье мерзкой зверюги. Ибрагим запустил в нее здоровенной палкой. Жаль, не попал. Псина отвлеклась на мгновение, ухватила толстый сук, тряхнула и – хрясь! –перекусила пополам. Я сглотнул, но слюна не шла в пересохшее горло. Овчарка тут же вспомнила о своих обязанностях и с новой энергией заистерила, поставив передние лапы на лестницу.
Когда я снова вскинул глаза, за сеткой забора никого не было. Только ветер гнал по асфальту одинокую бумажку. Вот предатели!
– Эй ты, дерьмо мелкое! А ну, слазь оттуда!
Фак! Про охранника-то я и не подумал! Заплывший жиром лысый тип ковылял ко мне, угрожающе тряся пузом и тремя подбородками.
– Собаку уберите! – проорал я, перекрывая лай.
– Пророк, тихо! Ко мне!
Пророк? Милое имечко для чудовища-каннибала.
– Давай, щенок, слазь!
– Не-а.
Что я, дятел, что ли? Пусть жиртрест сам сюда лезет, если я так ему нужен.
– Ладно, - покивал лысый. Три подбородка закачались в такт. – Тогда я звоню в полицию. Пусть они тебя снимают, - и потянулся за мобилой.
– Не надо! – Блин, ма меня убьет, а тетя Люся закопает. – Не звоните, я щас, я сам...
Толстяк убрал палец с экрана. Я улыбнулся вывалившей алый язык псине, развернулся и вскочил на стену. Ёпт, высоковато что-то. Только выхода у меня другого нет. Если я к жирному спущусь, он же все равно панцирей[4] вызовет. А тут уже территория какой-то транспортной конторы. Вон там и через ограду перелезть можно.
– Ты куда, пацан? Ты чего удумал? – разорялся сзади жирдяй.
– Ты - суперлига, ты круче всех, - прошептал я и...