Джек Ричер, или Без права на ошибку (др. перевод)
Шрифт:
Фотографии представляли собой крупные отпечатки, сделанные на глянцевой бумаге при помощи струйного принтера, а не полученные по факсу.
Видимо, оригиналы были взяты у членов семей погибших, а затем отсканированы и переданы по электронной почте. Скорее всего, первоначально это были семейные фотографии, затем увеличенные и обрезанные в лаборатории ФБР, так чтобы на снимках остались только голова и плечи, как это принято для документов. Результат оказался отвратительным. Со снимков глядели добродушные широколицые мужчины, оба улыбающиеся и смотрящие на того, кто должен находиться с ними рядом на фотографии, но был
Эти двое не были даже похожи друг на друга. И разумеется, ни один из них ничем не напоминал Брука Армстронга. Ни один нормальный человек не перепутал бы их. Ни в темноте, ни в спешке. Это были всего лишь светловолосые и голубоглазые американцы, каждому по сорок с лишним лет. Вот и все, что могло их объединять. Но конечно, они были в чем-то схожи, если применить другую технику разделения человечества. Если взять всех людей, живущих на планете, и попытаться как-то поделить их, то характеристики поначалу будут несколько иными. Мужчина или женщина, черный или белый, азиат или монголоид, высокий или низкий, толстый, худой или среднего телосложения, молодой, старый или средних лет, блондин, брюнет или шатен, серо-голубые глаза или карие. Сначала нужно произвести все эти подсчеты и уже потом говорить, насколько схожи или различаются трое вышеупомянутых Армстронгов.
– Ну и что вы обо всем этом думаете? – спросил Бэннон.
– Это очень печально, – вздохнул Ричер.
– Согласен, – кивнул Бэннон. – Две вдовы и пятеро детей, оставшихся без отцов. Забавно, правда?
На это никто ему не ответил.
– У вас имеется что-нибудь еще для нас? – поинтересовался Стивесант.
– Мы неустанно трудимся, – кивнул Бэннон. – И особое внимание уделяем отпечатку большого пальца. Мы запрашиваем все базы данных, которые только имеются в мире. Хотя, сказать по правде, оптимизма при этом не испытываем. Мы опросили всех соседей Нендика. Выяснилось, что семья Нендик была не слишком гостеприимна и к ним редко заходили друзья. Похоже, что они предпочитали общество друг друга, часто посещали известный бар в десяти милях от их дома, по дороге в Даллас. Эта забегаловка очень популярна среди полицейских. Видимо, Нендик предпочитал компанию себе подобных, я имею в виду его работу. А сейчас мы пытаемся выяснить, с кем он разговаривал в последнее время, кто мог бы вызвать хоть малейшие подозрения.
– Вы спрашивали соседей о событиях двухнедельной давности, когда была похищена его жена? – осведомился Стивесант. – В тот день в их доме не могло обойтись без суматохи и шума.
Но Бэннон отрицательно покачал головой.
– В тех местах днем повсюду очень шумно. Дети, играющие в футбол, их болельщики, да и обыкновенные прохожие. Здесь у нас, к сожалению, пусто. Никто ничего не помнит. Впрочем, похищение могло ведь произойти и ночью, верно?
– Нет, мне почему-то кажется, что Нендик сам отвез ее куда-то, – вступил в разговор Ричер. – Они вынудили его поступить так, чтобы еще больше обострить его чувство вины и одновременно ответственности за нее.
– Возможно, – согласился Бэннон. – Он был здорово напуган, в этом сомневаться не приходится.
Ричер кивнул:
– Мне кажется, этих типов можно назвать специалистами по жестокости. Кроме
– Но только он ничего не узнает, – заметила Нигли.
Бэннон не стал комментировать ее заявление.
– Что-нибудь еще? – после долгой паузы осведомился Стивесант.
– Мы пришли к заключению, что больше вы не будете получать никаких писем и сообщений, – заговорил Бэннон. – Теперь они нанесут удар в то время и в том месте, как запланировали, причем вряд ли будут даже намекать вам о том, где и когда это произойдет. И если их попытка опять обернется провалом, им не захочется ставить вас об этом в известность хотя бы потому, чтобы не показаться вам неудачниками и хвастунами.
– А вы ничего сами не чувствуете относительно того, где и когда это должно произойти?
– Поговорим об этом завтра утром. В данный момент наши специалисты разрабатывают одну интересную теорию. Надеюсь, завтра мы все встретимся здесь же?
– А почему вы об этом спрашиваете?
– Но ведь завтра День благодарения.
– Армстронг завтра работает, значит, работаем и мы.
– Чем он будет занят?
– Постарается ублажить бездомных в приюте.
– Разве это мудрый поступок?
Стивесант только пожал плечами.
– У него нет выбора, – заговорила Фролих. – В Конституции сказано, что политики должны присутствовать в самом бедном и неблагополучном районе города в День благодарения и лично раздавать порции индейки нуждающимся.
– И все же я попрошу вас подождать до завтрашнего утра, – заметил Бэннон. – Не исключено, что вам захочется сделать все возможное, чтобы он изменил свое решение. Или ввел поправку в Конституцию.
Он поднялся из-за стола и обошел его, по пути собирая фотографии, словно они представляли для него особую ценность.
Фролих подбросила Нигли до отеля, после чего они с Ричером поехали домой. Всю дорогу она не проронила ни слова, причем казалось, что ее молчание не только умышленное, но даже агрессивное. Ричер смог выдержать эту пытку лишь до того момента, когда они миновали мост над рекой, но затем сдался.
– Что случилось? – спросил он.
– Ничего.
– Нет, что-то определенно произошло.
Она не ответила и молча вела машину, а потом припарковала ее как можно ближе к дому, всего через две улицы от своего особняка. Вокруг стояла тишина, как и положено ночью в канун праздника. Все горожане уже находились дома, наслаждаясь теплом и уютом семейной обстановки. Фролих выключила двигатель, но продолжала молча сидеть в машине, уставившись куда-то вдаль.
– Что случилось? – повторил Ричер.
– Мне кажется, я всего этого просто не вынесу.
– Чего именно?
– Ты доиграешься до того, что тебя убьют. Точно так же, как получилось с Джо, когда ты добился того, что его не стало.
– Что-что?
– Ты все прекрасно слышал.
– Но Джо погиб не из-за меня.
– Он был создан совсем не для того, чем занимался. Но он упорно продолжал работать на своем месте, потому что постоянно сравнивал себя с тобой. Это занятие переросло у него в одержимость.
– И я в этом виноват?