Джек
Шрифт:
Клавдия пришла рано утром и поставила укол антибиотиков, пообещав после работы забежать ещё. Вечером она снова сделала прививку, ей хотелось любым способом помочь беде Савушкиных. Клавдия смотрела в глаза Марине словно умоляя её: «Можно я ещё что-нибудь сделаю для вас? Хотите, я помою вам посуду?» Но Марина и сама была растрогана участием подруги, поэтому не находила нужных слов, лишь обняла её перед уходом.
Никто даже не ожидал, что через три минуты раздастся стук в дверь.
– Хозяева, есть кто дома? Не спите?
Козьма решил стать вечерним гостем,
– Я слышал, ты, Павел, приболел? – участливым голосом сказал Казя. На его лице было такое выражение, как будто он удивлен и испуган случившимся событием.
– Да вот, понимаешь… Комбайн под дождём чинил, вызвали прямо в поле. Так и подхватил простуду окаянную. А ты как поживаешь?
– Я слышал, моя Клавка уколы ставить подрядилась? – будто не слыша предыдущего вопроса продолжал диалог припозднившийся гость.
– Да, спасибо Клаве, что согласилась. Так выручила, – вступилась за Павла жена, видя смятение и стыд на его лице.
Козьма покачал головой, прищурил глаза и хитро, как-то по-лисьи, улыбнулся.
– Ну да…, ну да… Слушай, Паш! Ты, когда выйдешь на работу, замолви обо мне словечко, может им нужен специалист? Я всё могу, ты же знаешь.
Павел даже привстал на локте в кровати. Слова Кази застали его врасплох, он не ожидал такой подлости от человека, даже такого слизняка, как Маслик.
– Марина, сходи, пожалуйста, к Оле, позвони в такси и закажи на утро. Прошу тебя, не плачь, поваляюсь недельку в больнице.
Полные слёз глаза блестели в тускло освещённой комнате. Марина переводила взгляд с Павла на Козьму, до неё постепенно доходила цель визита этого ехидно улыбающегося человека. Это не мог быть визит вежливости или примирения, и ему не нужна была работа на комбинате, где работает Павел. Это месть за тот случай, подлая, слабая, но месть! Целый год Козьма носил в душе обиду на Савушкиных, считая себя правым, искал способ отплатить за своё пошатнувшееся достоинство, но не мог найти. И вот подвернулся такой случай, Маслик не мог его упустить. Он пошёл за Клавдией, спрятался за распределительным щитом, прикрученным к столбу недалеко от калитки Савушкиных и стал ждать. Через пять минут Клавдия вышла на дорогу и пошла домой. Козьма ещё немного подождал и толкнул незапертую калитку.
Павлу хотелось встать и вышвырнуть соседа на улицу, но боль в груди и руки Марины на плече удержали его в кровати.
– Пошёл прочь, – с трудом сохраняя спокойствие промолвил Павел.
– Что, что? Я не понял, что ты говоришь? – изумлённо промямлил Казя.
– Я говорю, убирайся! Ты, сволочь, как таких, как ты, земля носит, – уже громче выкрикнул Павел. Внезапный кашель нахлынул на него и не отпускал даже тогда, когда сосед встал и вышел прочь.
Марина пыталась всеми способами успокоить кашель, положила на голову мужу влажное полотенце и дала выпить воды.
– Витя, сынок. Сбегай закрой калитку и дом, – Марина вытерла слёзы и очень серьёзно посмотрела на Павла.
– Паш, я поставлю тебе уколы, ты успокойся. «Только я прошу тебя – не бросай меня тут одну», – сказала Марина и прислонилась влажной щекой к колючим усам мужа.
– Паш, я так люблю тебя.
– Всё будет хорошо, милая. Давай спать, утро вечера мудренее.
– 10-
Витька бежал по улице, а бинокль бил его по ногам. Ремешок был слишком длинный, но, чтобы поправить его до нужного размера, совершенно не было времени. Уже перевалило за полдень, а работа предстояла нешуточная. Володька уже ждал друга возле своей ограды.
– Ух тыыы! Настоящий! Дай посмотреть? – с восторгом и завистью воскликнул Володя.
Витя дал другу бинокль, не снимая ремешка с шеи.
– Вот это дааа! Видно, как будто рядом, -восхищался Володя.
– Дай мне посмотреть, я ещё сам не видел! – не вытерпел Витя.
Это было чудо какое-то, каждый камень на дороге был величиной с яблоко. Вдоль заборов колышется первая зеленая трава, такая мягкая и нежно-зелёная, а в линзах бинокля уже большая и окрепшая. Несколько гусей что-то ищут в ней и спорят между собой, важно выпятив свою широкую грудь. Рыжий кот сидит на заборе у тёти Оли, как будто рядом. Его усы шевелит лёгкий ветерок.
– Вить, а как же лопата? – прервал Володька занятие товарища.
– Мы же договорились, что ты возьмёшь? – удивился Витька
– Вить, ты же знаешь, у меня спросит батька – зачем, куда… Да и может она не пригодится сегодня? – с надеждой в голосе спросил Володя, – а ты не взял тормозок?
– Мама мне дала бутерброды с колбасой, – Витя показал продолговатый свёрток, заткнутый за резинку штанов и закрытый кофтой, – а у тебя есть обед?
Володька посмотрел в сторону и буркнул:
– Ты же знаешь, батька увидит, скажет – дома надо обедать…
– Ладно, – быстро выпалил Витька, – нам с тобой хватит.
Постучав себя по квадратному животу, он улыбнулся, сощурив голубые глаза за стёклами очков. Отец всегда так делал, когда шутил, щурил глаза и улыбался усами. У Вити усов не было, зато голубые глаза излучали свет, как два маленьких кусочка неба.
Ребята быстро оказались на краю посёлка, дальше по дороге начинался лес. Широкая просека вела в его глубину, скрываясь за поворотом. Трава уже высохла от яркого солнца, ребята сняли ботинки и ступали по мягкому молодому ковру босиком. Через двести метров небольшая тропинка отделилась от основной дороги и повернула вправо. Где-то вдалеке был слышен шум ручья, цель путешествия мальчишек.
Ещё зимой, сидя на скучных уроках математики, Витька достал из портфеля книжку про индейцев и показал Володьке обведенный карандашом кусочек текста. В нём подробно описывался способ ловли рыбы с помощью западни из камней. Рыба заплывала в небольшую запруду, вход в которую был похож на воронку. Широкий вначале, он постепенно сужался до нескольких сантиметров, а дальше – широкая запруда. Рыба с течением воды плыла к этому узкому «горлышку» и попадала внутрь. Назад она уже выплыть не могла и становилась индейским обедом.