Джекпот
Шрифт:
Все эти мысли лавиной пронеслись в моей голове, пока я стоял на углу, вглядываясь в концы двух коридоров. Как пьяный медведь, я поплёлся к вестибюлю. Мне было страшно идти мимо тёмных выемок - вдруг всё, что я представил, правда?
Их нигде не было. Я сделал круг и вернулся к коридору возле столовой. Теперь мне даже хотелось, чтобы они вышли из выемки навстречу. Я бы тогда посмотрел ей в глаза.
Я подошёл к первой выемке - дальней от столовой. Здесь никого не было, залез в дальний угол и сел на сиденье.
«Всё-таки я неудачник. Сам отказался
Неожиданно я услышал приближающиеся шаги цокающих шпилек. Они противно скребли по бетонным плитам. Я напрягся, встал, кровь прилила к лицу. Мои глаза уже так привыкли к темноте, что я начал различать болты и жвачки на сиденьях. Мимо выемки, с опаской прижимаясь к стенке, покачивая бёдрами, быстро шла Аня.
Я окликнул её, она вздрогнула, остановилась.
– Витя?
– она была в шоке.
– Что ты здесь делаешь?
– её голос смягчился.
Я молча приблизился к ней и накрыл её рот губами. Она не сопротивлялась, сначала растянулась в улыбке, но потом уступила моему напору. Наши языки забили чечётку. У неё был горячий рот, наполненный слюной. Солоноватой? Я попытался уловить вкус спермы. Она, конечно же, трахалась с ним, только не здесь.
Как паук, схвативший муху, я потащил её в свой угол и прижал к стене. Моя рука скользнула по ноге под платье. Лощёная шершавая поверхность чулка тут же возбудила меня. Я провёл ладонью по широкой резинке и выше. Её ажурные трусики наощупь были именно такими, как я представлял. Её слюна, в которую, как минимум, была намешана слюна рыжего, обильно проникала мне в рот. Но не это вызвало мой гнев.
У неё был стояк. Короткий тонкий член, едва умещавшийся в кулак, камнем задрался вверх, вылез головкой из трусиков. Абсолютно гладкий лощёный лобок, яички. Я оторвал губы.
– Ты трахалась с ним?
– С кем?
– С рыжим?
– Нет.
– Целовалась?
– Нет.
– Врёшь.
– Нет, не целовалась, - её голос звучал испуганно и отчаянно правдоподобно. Это заставило меня усомниться.
– А почему член стоит?
– Потому что ты меня возбуждаешь.
Я начинал ей верить. Моя рука совершала знакомые движения. Теперь пришла моя очередь изучать её. Я приспустил её трусики, встал поудобнее справа за её спиной и начал работать пальцами так, как я бы делал это себе.
Как музыкант, играющий на флейте или дудочке, я сжимаю пенис большим пальцем с одной стороны и оставшимися с другой. Начинаю не спеша, вытягиваю крайнюю плоть высоко вверх. Постепенно оголяю головку, стягивая кожицу вниз. Аня твёрдая, как камень. Но всё равно мягче меня. Теперь она кайфует по-настоящему. Нет притворных стонов в разных тональностях, Аня просто выгибает спину, извивается, трётся головой о мою щеку, тяжело дышит, шепчет «ещё», охватывает мою голову рукой, задирает платье, выпячивает
Медленно вгоняю в неё наслюнявленный член. У меня скромный опыт, надеюсь она кончит сегодня по-настоящему.
Я готов взорваться в любой момент. Сдерживаю коней, она сама насаживается, я только стараюсь продержаться дольше неё.
– Быстрее, - шепчет она.
Меня не нужно учить, что значит «быстрее». Быстрее значит ещё и сильнее. Я плотнее сдавливаю её пенис в кулаке и агрессивно, до мышечной боли в суставах запястья, работаю рукой. Мне и самому хочется быстрее. Мой член в её попке превратился в эбонитовую палочку, которая, как магнит, снова притянула к себе элементы удовольствия с каждой точки моего тела. Палочка удовольствия потеряла чувствительность: я больше не чувствую ни сжатия ануса, ни поступательных натирающих движений - ничего, кроме блаженного эндорфинного счастья, которое наполняет моё тело, как сосуд, изнутри и вот-вот готово перелиться через край.
Анин пенис в моей руке начинает смешно дёргаться, попеременно становясь то каменным, то желеподобным. Но не это приводит меня в экстаз. Резиновое кольцо ануса сжимается в такт с пенисом, становясь то камнем, то желе. Аня сдавливает меня, выдаивает из моего сосуда накопленное счастье, которое устремляется такими же ритмичными сокращениями внутрь, заполняет её, переливаясь через край внутри неё, чтобы через секунду вернуться наружу, изливаясь мне в руку.
8
Мысли о том, что я становлюсь гомосексуалистом, не покидали меня. Я плохо спал, ходил всё время понурый, перестал шутить. Аня видела, как я мучаюсь, переживала. Она догадывалась, что я стыжусь наших отношений, хоть я и не выражал этого открыто. Она чувствовала себя виноватой за то, что происходит со мной.
– По себе знаю, как тяжело быть не такой, как все, - сказала она как-то раз по телефону.
Аня боялась расставания, а я был трусом. Нужно иметь огромное мужество, чтобы первым разорвать отношения с человеком, которого любишь.
– Пока не найдёшь себе нормальную девушку, я с тобой встречаться не буду, - то ли в шутку, то ли в серьёз предложила она однажды.
– Ты был намного лучше, когда мы с тобой просто дружили, - грустно добавила она.
Я и сам это понимал.
Аня не перестала со мной общаться, не запретила звонить ей, но после этого разговора каждый раз при встрече, когда я пытался поцеловать её, она отстранялась и шутливо спрашивала:
– Ты уже нашёл себе девушку?
Так наши пути постепенно разошлись. Я поступил в лингвистический на переводчика, Аня в БГУ на журфак. В самом начале первого курса я познакомился с девушкой и через месяц привёл её домой. Сказывался опыт с Аней. Я не боялся отсутствия денег, не болтал глупостей, уверенно лез целоваться.
Люда была чем-то похожа на Аню: шикарный зад, только рыхлый, чёрные волосы, но не длинные, а в виде каре-тюльпанчика, чёрные глаза. Дальше начинались различия: она была маленькой, на голову ниже меня, слегка полненькой, с большими грудями. Её сиськи не давали мне ночью покоя, на это я и купился. Люда ходила в юбках, обтягивающих тёплых платьях, как правило чёрных, носила на руках браслеты-фенечки, огромные колечки, но главное - на шее она всегда носила колье-ошейник с кольцом спереди.