Дженкинс
Шрифт:
– Да, конечно, – быстро ответила Дженни. – В клубе?
– В клубе. Пусть все приносят с собой. Инструменты...костюмы...В общем, ты знаешь. Помнишь адрес?
– Конечно.
– Но учти, Дженни, если они мне не понравятся, я не найму их. Никаких поблажек. Я долго и упорно вкалывала, чтобы "P3" занял то место, которое занимает сейчас, так что мы не можем позволить себе гнать халтуру, – Пайпер сама испугалась жесткости в своем голосе и смягчилась. – Но, думаю, все пройдет хорошо. Пусть постараются, мы молодым талантам всегда рады.
Дженни
– Вот, возьми мою визитку, позвони накануне, чтобы окончательно все утрясти, о'кей?
Дженни взяла протянутую ей карточку и начала:
– Спасибо, Пайпер, ты даже не представляешь, как я...
– Пустое. Оставим это. Я и о своей выгоде пекусь, если что, и рада, если смогу помочь. Давай лучше о тебе поговорим. Скажи мне вот что, Дженни, – Пайпер приняла позу поудобней и выжидательно посмотрела на собеседницу, – что ты на самом деле здесь делаешь?
***
Темнота была подругой. Она позволяла снять границы времени и пространства, хоть ненадолго забыться и пустить воображение в полет. Билли представляла, что лежит, уютно свернувшись калачиком, в утробе матери. Или … в могиле. И то, и другое были два желанных места: в первое она хотела вернуться, чтобы никогда не выходить оттуда живой; второе могло подарить покой. В общем- то, траектория ее мыслей вела только из первого во второе, из точки А в точку Б, другого маршрута Билли не видела и не хотела даже придумывать.
А почему бы и нет? Если бы она никогда не рождалась, всем было бы только лучше. Без нее Кристи никогда не составила бы Высшей Силы, а значит, не была бы похищена и взрощена орудием уничтожения Зачарованных.А следовательно, и мама, и папа, и Кристи – все были бы живы и счастливы. Они были бы дружной семьей, родители не превратились бы в неудачников, скрывающими за постными лицами свою потерю, а Кристи… Кристи могла бы стать доброй ведьмой, помогающей невинным. Как сестры Холливелл. Возможно, они однажды встретились бы, но только для того, чтобы объединить свои силы для еще более эффективной борьбы с нечистью. Нерожденный младенец…Это повлияло бы и на жизнь Зачарованных. Не будь Великой Битвы, Пайпер не пришлось бы снова терять Лео, а потом и своих сестер, а мальчикам – отца и тетушек.Все было бы идеально.
Рассуждая так, Билли не могла увидеть ничего положительного в своем появлении на свет. Разве мир потерял в ее лице какую-то гениальную, талантливую или хоть сколько- нибудь значимую личность? Разве она была для кого-то, кроме семьи (хотя и здесь нужно сделать оговорку, ибо с родителями она никогда после той трагедии не была близка, а сестра…что ж, придется говорить, как есть: сестра ее просто использовала), так вот, разве была она кому-то, кроме семьи, нужна? Разве для кого-то она стала другом, близким человеком, возлюбленной? После смерти родственников у нее остались только сестры, они действительно заботились о ней, но вряд ли они очень горевали бы, если бы никогда не встретились с Билли. У них были семьи, приятели, работа, в конце концов, они любили друг друга, поэтому еще одна несмышленная «сестра» им явно была ни к чему…
Итак, каков же итог?
Нормальная жизнь для семей Дженкинс и Холливелл. И более сильная, яркая девушка. Кристи, а не Билли. Да, Кристи заслуживала эту жизнь
Почему же?...
Разве это было справедливо? Билли не должна была жить, она не достойна была такого подарка, но ее наградили им, и к чему это привело? Столько горя для других людей, столько смертей и потерь, а она, она сама, разве она довольна этой данной ей жизнью? Разве она имеет ценность для нее? Кристи должна была занять ее место по праву сильной и более достойной .А Кристи мертва, причем убита рукою той, которая по недоразумению получила ее жизнь.
Если бы все можно было бы переиграть, поменять местами…Но теперь уже поздно.
И что остается?
Только чувство вины. Чувство вины и все сильней разгорающееся пламя в сердце.
***
Дженни заметно растерялась, отчего ее щеки запылали, а веснушки проступили еще ярче.
Но, тем не менее, она возмущенно воззрилась на Пайпер.
– Что ты имеешь в виду?
– То, что я не идиотка. О вас больше семи лет не было ни слуху, ни духу, и тут – на тебе! – я вдруг совершенно случайно встречаю Дэна, а потом и тебя. Вы что, за мной следите?
– Пайпер! Что за чушь? Я пришла на практическое занятие. Я ведь говорила, что Леон – мой преподаватель.
– Это я понимаю. Но странное совпадение, что твой мастер-класс случайно оказался моим интервью, ты не находишь?
– Глупости! Я могла оказаться на съемках любого другого шоу. И вообще…
– Но ты оказалась именно здесь. А теперь скажи мне, как ты считаешь, это красиво, когда дядя просит свою племянницу разнюхать о жизни его бывшей?
– Что? Нет! Дэн вовсе не…
Пайпер надавила чуть сильней:
– Значит, он все же просил тебя?
И Дженни сдалась.
– Ладно. Ты права. Он знал, что ты записываешь здесь видео и попросил попасть на занятие к Леону.
– Отлично.
– Пайпер…Поверь, здесь нет никакого злого умысла.
– Конечно. Только я не понимаю, почему Дэн Гордон не может оставить меня в покое. Зачем посылает тебя шпионить?
– Все не так! Ох, если бы ты могла понять…
Пайпер уловила знакомую боль. Боль за близкого человека.
– Хорошо, говори.
– Я сама хотела пообщаться с тобой. И я ничего не выпытывала, правда. Просто Дэн…он был так счастлив, когда встретил тебя, прожужжал мне все уши, собирался на ужин…А когда…ты отказалась…
У Пайпер легонько сжалось сердце. Она любила Дэна и была благодарна ему за каждый день, проведенный вместе. Это была, в конце концов, совершенно особая страница ее жизни. И пусть ничего не вышло, Дэн для нее всегда оставался дорогим человеком. И теперь…