Джентльмен-разбойник
Шрифт:
Он отделался от нее.
И она поняла…
Он убил Эмею.
Возможно, сам перебросил ее через балюстраду.
Или приказал сделать это своим людям.
Принц убил их родственницу, бесхитростную женщину с добрым сердцем, поскольку та считала, что Мститель способен свергнуть его режим, и говорила об этом слишком свободно.
Эмея была права: мальчик Сандре, товарищ детских игр Элеоноры, исчез навсегда, превратился в дьявольское существо, которое ненавидела вся Морикадия.
Эмея поняла это и погибла, и Элеонора
Голова у леди Фанчер шла кругом, колени подгибались.
Лорд Фанчер бережно обнял ее и повел в тихую библиотеку в том же коридоре, что и кабинет Сандре. Усадив жену, он принес ей стакан воды.
Элеонора медленно пила воду, мечтая, чтобы страшная картина убийства подруги исчезла из ее памяти.
– Я не могу растить нашего ребенка в этой стране. Не могу.
Лорд Фанчер быстро встал, закрыл дверь, повернул ключ в замке и вернулся к жене.
– Я знаю, как ты ценишь родство с де Гиньярами, но я не могу жить на земле, где процветают убийства и тюрьмы. – Элеонора заморгала, пытаясь прогнать слезы. – Я сожалею.
– Не стоит. – Он опустился перед ней на одно колено и взял ее руки в свои. – Я должен кое в чем признаться. Когда ты сказала мне о своем положении, я тайно начал переводить наши деньги из Морикадии в иностранные банки – в Англию, Францию, даже в один из американских банков. Я знал, что рано или поздно ты столкнешься с тем, что считаешь неприемлемым, и захочешь уехать туда, где мы сможем без опасений вырастить наше дитя.
Элеонора недоверчиво уставилась на мужа.
Он предвидел, что случится нечто подобное? Как он сумел догадаться?
Потому что… потому что ему известна правда о Сандре. Правда, которую она игнорировала.
– Мы потеряем наш дом, – продолжал лорд Фанчер. – Но не бойся. У меня связи во всем мире, голодать мы не будем.
Она не могла сдержать слезы. У них с Фанчером был хороший брак, они уважали друг друга и то, что привнесли в их союз: он – состояние, сделанное на торговле; Элеонора де Гиньяр – древнее благородное имя, связи и влияние. Они с мужем никогда не говорили о любви. Она полагала, что достаточно дружбы и между ними нет ничего большего. Теперь леди Фанчер убедилась, что ее супруг готов оставить Морикадию ради нее и их малыша.
Всматриваясь в тонкое усталое дорогое лицо мужа, она дотронулась до его щеки.
– Дорогой мой, я благодарю Господа за тот день, когда мой отец выбрал тебя мне в мужья.
Он взял ее руку и поцеловал ладонь.
– Я тоже тебя люблю.
Они грели друг друга взглядами.
Наклонившись к мужу, Элеонора прошептала:
– Есть еще кое-что. Я хотела бы поговорить с Мстителем. Ты знаешь, как его найти?
Он улыбнулся:
– Думаю, да. Пойдем домой, Элеонора.
Глава 41
Стук в дверь пробудил Эмму от послеобеденной дремы, которой она заменяла ночной сон.
– Войдите. – Уставившись в потолок
Майкл назвал ее амазонкой. Он видел ее храброй и сильной женщиной, которая сама распоряжается своей жизнью.
И мечтает, чтобы она вышла за него.
– Мисс Чегуидден? – Тиа осторожно вошла в комнату.
– Я не сплю. – Эмма не знала, что делать с предложением Майкла. С тех пор как ее отец умер, у нее никого не было, а теперь Майкл сказал, что она нужна ему.
Как правильно поступить?
Она любила Мстителя, мрачного, таинственного, манящего.
Любила ли она Майкла Дьюранта?
Сев в кровати, Эмма потерла лоб и посмотрела в окно. Солнце садилось.
– Уже поздно. Я должна одеться!
– Если поторопитесь, мисс Чегуидден. Внизу беда. – Тиа стояла у кровати.
Эмма повернулась к ней.
Лицо Тиа было покрыто красными пятнами, в глазах стояли слезы.
– Не с мистером Дьюрантом, – уточнила горничная.
Эмма проворно выскочила из кровати.
– Что-нибудь с раной Бримли?
– Нет, все в порядке, заживает. Это просто чудо. Тут другое. – Покачав головой, Тиа зарыдала. – Леди де Гиньяр и Эликсабет…
Нет. Нет!
Натягивая платье, Эмма расспрашивала Тиа.
Тиа, оказалось, толком ничего не знала, кроме того, что Эликсабет привезли назад к Фанчерам. Но об Эмее она не говорила и так плакала, что у Эммы заныло сердце.
Только не Эмея! Милая добрая Эмея, стоявшая на пороге счастья.
Эмма помчалась вниз.
Мужчины как раз внесли Эликсабет в дом на одеяле.
– Положите ее, – скомандовала Эмма, и девочку мягко опустили на пол.
Эмма встала на колени рядом с ней.
Эликсабет лежала на боку, свернувшись калачиком, глаза ее были закрыты. Она что-то прижимала к груди. Ее ударили в лицо, нос был сломан, но рана на лбу больше беспокоила Эмму. При такой глубокой вмятине на черепе травма может оказаться смертельной.
Слуги сгрудились вокруг.
– Отойдите, – приказал Бримли. – Дайте обеим возможность дышать.
Эмма тронула Эликсабет за плечо.
Глаза девочки открылись.
– Эликсабет, ты меня слышишь? – спросила Эмма.
– Да. – Девочка сосредоточила взгляд на Эмме, потом на стоявших вокруг людях.
– Сколько пальцев я подняла?
– Три.
– Хорошо. – С Божьей помощью Эликсабет поправится. – Ты можешь пошевелить пальцами на руках? А на ногах?
– Да. О, мисс Чегуидден! – У девочки вырвалось рыдание. – Почему это должно было с ней случиться?
Сердце Эммы заныло сильнее.
– Что произошло?
– Он сбросил ее сверху. Она кричала, но он ее сбросил. Я пробовала помешать ему, но он пнул меня сапогом и швырнул ее вниз. – Эликсабет подняла зажатую в руке полированную фигурку лошади. – Она дала мне это. Это принадлежало ее отцу. Хотела, чтобы это было у меня. И она умерла.