Джейн, анлимитед
Шрифт:
Последнее, что Джейн достает из своих ящиков, – пять больших фотографий в рамках. Четыре из них сделаны тетей Магнолией, а еще одна – ее коллегой. Роскошная рыба – морской черт из Индонезии, – на спине у которой будто растет лес из черных нитей. Большие темные глаза кальмара Гумбольдта из Перу. Подводная фотография падающих лягушек в Белизе, их хватающиеся за воду лапки, в глазах тревога. Канадский белый медведь, только что вынырнувший и теперь счастливо отдыхающий на берегу.
Эти фотографии потребовали недюжинного терпения и большого мастерства. Тетя Магнолия никогда
Больше всего тетя любила морозные, полярные подводные пейзажи. Необычность, суровость, чувство изоляции. Она нацарапала карандашом под фотографией белого мишки: «Спой! За жизнь медведя!»
Наконец, там была фотография самой тети Магнолии в Новой Зеландии. Тетя стояла на морском дне в подводной экипировке и касалась носа огромного южного кита, а тот смотрел на нее с молчаливым достоинством. Тетя Магнолия была очень воодушевлена поездкой в Новую Зеландию, где морская жизнь охраняется законом. «Это дает мне надежду на мир», – сказала она. Она была такой. Сохраняющей надежду. Считала, что это важно.
Джейн снимает со стены несколько картин, чтобы освободить место для фотографий. Как только она вешает последнюю, раздается сигнал обогревателя. Тот словно напоминает: обрати на меня внимание. Печальный звук, но в то же время какой-то уютный. Джейн нравится, как выглядит ее комната. Может быть, за этим необычным приключением последует что-то хорошее и доброе?
Сейчас она работает над зонтиком, который почти готов. Осталось только найти подходящий наконечник для крепления и ленту с кнопкой, чтоб закрывался. Это сине-фиолетовый зонт с красными спицами и ручкой. Навес в форме пагоды – нечто новое для Джейн, но она довольна результатом.
– Честно говоря, ужасно, – говорит она Джасперу, открывая над ним зонт. – Эти цвета тебе совсем не идут. Красный не очень смотрится с твоим коричневым, – бурчит девушка себе под нос, пока собака прогуливается под навесом. – О боже. И правда кошмар.
Кажется, Джаспер расстроен.
– Дело не в тебе, Джаспер, – успокаивает его Джейн. – Есть оттенки красного, которые замечательно тебе подойдут. Сейчас.
Она пробирается сквозь зонтики, чтобы найти сатиновый коричневый, с легким оттенком розового. Он даже не успел высохнуть.
– Сиди лучше под этим. Прекрасно, – удовлетворенно заключила она. – Я могла бы сделать зонтик специально для тебя.
Джейн тянется к телефону:
– Можно тебя сфотографировать?
Так она проводит почти весь день – фотографируя Джаспера под каждым зонтиком, который ему идет, заканчивая зонтик-пагоду и потихоньку задумываясь о следующей поделке.
Джейн лежит на спине, на коврике посреди комнаты, думая о предметах, имеющих форму зонтика, – это помогает ей обрести вдохновение. Тут приходит Айви, чтобы позвать ее на ужин. Грибы, абажуры, медузы. Колокола? Глубокие миски. Тюльпаны. Стук в дверь наконец возвращает ее в реальный мир.
– Войдите! – кричит Джейн.
Вместе с девушкой в комнату врывается тепло и ярко-красные солнечные лучи, обрывавшие мысли Джейн о зонтиках. Каким мог бы быть зонт для Айви?
Айви останавливается, с удивлением разглядывая комнату.
– Черт возьми! – восклицает она. – Почему у тебя столько зонтов?
– Я их делаю, – отвечает Джейн, продолжая лежать на ковре. – И не спрашивай меня зачем.
– Может быть, потому, что они великолепны? – восхищается та, приближаясь к царству зонтиков, чтобы рассмотреть их поближе.
Джейн садится, поправляет рубашку и осматривает комнату, пытаясь увидеть ее глазами Айви.
А девушка присаживается, дотрагивается до продолговатого светло-голубого зонтика в форме птичьего яйца с непонятными коричневыми пятнами.
Сделать его продолговатым оказалось невероятно сложной задачей, потому что спицы должны отличаться по длине и форме, когда он раскрыт, но в то же время идеально сохранять контур яйца в закрытом виде. В какое-то мгновенье Джейн от злости хотела сломать его о колено, но теперь рада, что удержалась. Этот зонт – одно из лучших ее творений.
Айви мягко и аккуратно водит пальцем по зонту – так, что Джейн словно кожей ощущает ее прикосновение.
– Скажешь мне, что это? – спрашивает Джейн.
– Конечно, – кивает Айви, – птичье яйцо.
Джейн счастлива.
– Сейчас время обеда для членов семьи и гостей. Значит, и для тебя, – уточняет Айви.
– Да-да, Капитан Полярные Штаны, – усмехается Айви, ведя Джейн вниз по коридору мимо белого медведя.
– Он правда военный?
– Я точно не помню, – задумывается девушка. – Но нам лучше притвориться, будто мы считаем его полярным исследователем, который отдал все свои открытия королеве.
– Какой еще королеве?
– Точно не мне, – хихикает Айви.
Они спускаются в зал для гостей, а затем – в самое большое помещение, которое только можно себе представить в частном доме.
– Что это? – тихо спрашивает Джейн, стараясь не завизжать от восторга. – Тронный зал?
Айви издает короткий смешок и отвечает:
– Это танцевальный зал. Но ты подала мне отличную идею: теперь нужно решить, какая комната будет для Октавиана его тронным залом. Наверное, библиотека.
Джейн почти не слушает. Она осматривает огромное помещение с высокими потолками и полированными полами красного дерева.
– Здесь, наверное, веселятся вовсю?
– Ага, до упаду, – отвечает Айви. – Люди наряжаются, танцуют вальс и все такое.
Девушки зашли еще в одну комнату – длинную, ярко освещенную. Там стоит стол человек на тридцать. В дальнем углу сидят четверо – двое мужчин и две женщины, – их голоса переплетаются. Киран здесь нет.
– Ты будешь обедать с нами? – интересуется Джейн.
– Нет, – ответила Айви. – Я обедаю на кухне.
Кажется, она неправильно поняла вопрос, услышав в нем то, что Джейн и сама толком не могла сформулировать, поэтому Айви крепко сжимает руку Джейн и показывает на один из свободных стульев. Ехидно улыбнувшись, она подталкивает Джейн в открытую дверь, прямо к столу.