Джейн, анлимитед

Кашор Кристина

– Джаспер, да что с тобой?

Впереди Джейн смутно видит огромную, написанную маслом картину, которой недавно восхищалась: тот самый интерьер с зонтиком, сохнущим на клетчатом полу. Джаспер все еще тычется головой в ее колени.

– Да хватит уже! – шепчет Джейн. – Совсем с ума сошел?

Она спускается вниз по лестнице, когда позади нее вдруг раздается грохот. Девушка возвращается на несколько ступенек вверх, но неизвестный уже успел испариться.

Джейн продолжает подниматься, недоумевая: может быть, он вернулся на третий

этаж? Никого не встретив, она уже собирается идти к себе, как вдруг на противоположной стороне появляется неясная фигура, плавно скользит мимо арок и пропадает из виду.

Рави? Или Октавиан? Кажется, больше похоже на Филиппа Окаду – гермофоба, мужа Фиби и любителя конверсов. Джейн слышит, как дверь распахивается, а затем закрывается; ей кажется, что звуки доносятся из крыла для слуг. Что за дела могут быть там у Филиппа Окада, да еще в четверть четвертого утра?

Из любопытства Джейн обходит двор по периметру и бесшумно подкрадывается к крылу слуг. Филиппа здесь нет. Стоит кому-нибудь выйти из комнаты, и ее тотчас заметят – если только ей не удастся нырнуть в один из маленьких боковых коридоров. Затаив дыхание, она на цыпочках идет вперед, пытаясь не издавать лишних звуков.

Ничего. Дверь за дверью, и за каждой – абсолютно ничего. Слуги по-прежнему спят. Она прислоняется ухом к двери Айви – там тоже тишина. Джейн вздыхает с таким облегчением, что ей становится стыдно за себя. «Я ее почти не знаю. Какая мне разница, что она там делает, с кем она. Мне ни к чему за ней шпионить. Что со мной происходит?» Джейн снова оказывается в главном коридоре, твердо намереваясь вернуться в свою кровать.

Вдруг открывается дверь, из ведущего к ней маленького коридора падает свет. Джейн замирает, а затем прячется за соседний поворот, плотно прижимаясь к стене.

– Тебе придется остаться здесь до самого конца, – говорит знакомый низкий голос. Джейн узнала Патрика Йеллана.

– Даже не зная, где нахожусь? – сухо спрашивает Филипп Окада с явным английским акцентом. – Ничего хорошего.

– Скажи спасибо и на этом, – отвечает Патрик. – Меньше знаешь – крепче спишь.

– Да-да, – отвечает Филипп. – Кто ж не любит тайных праздников в комнате без окон?

– Не все купились на твою легенду, – вклинивается третий голос – женский, грубый, тоже с английским акцентом. Это Фиби Окада.

– Не беспокойтесь об этом. – У Патрика ровный, уверенный голос.

– Не беспокоиться, когда речь идет о безопасности моего мужа? – Фиби повышает голос. – И не надейся, Патрик.

– У нас все получится. – В голосе Патрика прорезается рычание.

Звуки отдаляются. Джейн уже совсем не по себе, но она ничего не может с собой сделать. Девушка выходит из своего укрытия и направляется в коридор. Трое заговорщиков сейчас в дальнем его конце. Вот они проходят через большую деревянную дверь, ведущую к западным чердакам. Патрик впереди, за ним Фиби в бледно-зеленом шелковом халате. Филипп Окада в синем костюме шествует позади, неся на плече плюшевую белую сумку с оранжевыми утками. В его руке пистолет.

Дверь за ними закрывается. Джейн разворачивается и бежит прочь, сердце выпрыгивает из груди. Она уже была там, видела их сверху через большие окна в восточном крыле. Теперь ей интересно, сможет ли она разглядеть западные чердаки сверху.

Идя по атриуму, Джейн спотыкается о собаку и падает на пол, стараясь при этом не закричать и не раздавить Джаспера. Поднявшись, она пытается обойти или хотя бы отодвинуть пса, но тот снова принимается бодаться, загораживая проход.

– Джаспер! Отойди! – Она случайно наступает собаке на лапу. Раздается визг.

– Ой, прости! – шепчет Джейн. – Я случайно!

Джаспер заходится в лае.

– Джаспер! Медвежонок! – долетает откуда-то снизу. – Ты в порядке? Иди сюда, малыш.

Это Рави, спускающийся со второго этажа.

– Иди гавкай на кого-нибудь, кто не пытается спрятаться, – шепчет Джейн.

В ответ Джаспер хватается за пижамную штанину и начинает тянуть ее на себя.

– Эй! – возмущается Джейн, придерживая штаны. – Ты что, меня раздеваешь?

– Да кто там, черт возьми? – кричит Рави. Он уже бежит вверх по лестнице. – И что ты делаешь с моей собакой?

– Твоя драгоценная собака пытается растерзать мою пижаму, – отвечает Джейн, даже не оглядываясь. – Джаспер, немедленно прекрати! Или я больше не буду фотографировать тебя с зонтиками!

– О черт, – вздыхает Рави. – Какая-то чудачка. Это мать тебя сюда притащила?

– Нет, твоя сестра, – отвечает Джейн, – а собака у тебя с прибабахом.

Джаспер, который наконец отпустил Джейн, гордо удаляется, что-то ворча на своем собачьем языке.

– Может, и с прибабахом, но это моя собака, – возражает Рави.

Повернувшись к Рави, Джейн видит, как удачно падает на него свет. Смотрится он эффектно. Высокий, мускулистый, с хмурыми бровями и живой мимикой. Ранняя проседь в черных волосах выдает в нем близнеца Киран.

– Ты уверена, что это не мать тебя сюда привезла? – спросил Рави. – Ты очень похожа на ее очередную затею.

– Спасибо, конечно, но я – своя собственная затея, – холодно отвечает Джейн.

На его лице появляется легкая улыбка.

– Рави, – представляется он. Он дрожит, словно в ознобе, но рука оказывается неожиданно теплой.

– Дженни.

Она решила не рассказывать, что видела Патрика и Филиппа с пистолетом. В конце концов, она понятия не имеет, что здесь происходит.

Джейн, шагая в такт с Рави, идет по восточному коридору. На его лице усмешка. Он пытается поймать ее взгляд. В руке – мотоциклетный шлем. Пахнет влажной кожей.

– Ты нигде не видела скульптуру рыбы? – внезапно спрашивает Рави. – Такую, вроде раздавленного боба на зеркальном пьедестале?

– Не понимаю, о чем ты, – говорит в ответ Джейн.