Джейн Эйр (другой перевод)
Шрифт:
– Вероятно, говорят о цыганке.
– Сядьте, расскажите, что они говорят обо мне?
– Я бы не хотела, сэр, оставаться дольше; вероятно, уже около одиннадцати часов. Ах да, знаете ли вы, мистер Рочестер, что, после того как вы утром уехали, сюда прибыл еще один гость?
– Гость? Нет. Кто же это? Я никого не ждал. Он уехал?
– Нет. Он сказал, что знает вас давным-давно и что берет на себя смелость расположиться здесь до вашего возвращения.
– Ах, дьявол! Он назвал себя?
– Его фамилия Мэзон, сэр. Он приехал из Вест-Индии, из Спаништауна
Мистер Рочестер держал меня за руку, словно собираясь подвести к креслу. Когда я произнесла имя гостя, он судорожно стиснул мою кисть. Улыбка на его губах застыла, дыхание как будто остановилось.
– Мэзон! Из Вест-Индии! – сказал он, и эти слова прозвучали так, словно их произнес автомат: – Мэзон! Из Вест-Индии! – И он трижды повторил эти слова, все с большими промежутками, видимо, не отдавая себе в этом отчета.
– Вам нехорошо, сэр? – спросила я.
– Джейн, вы нанесли мне удар. Вы нанесли мне удар, Джейн! – Он покачнулся.
– О сэр, облокотитесь на меня!
– Джейн, вы когда-то предложили мне ваше плечо, – дайте мне опереться на него еще раз.
– Конечно, сэр, конечно! И вот моя рука.
Он сел и заставил меня сесть рядом. Он держал мою руку обеими руками и пожимал ее. Вместе с тем он глядел на меня каким-то тревожным и горестным взглядом.
– Мой маленький друг, – сказал он, – как хотел бы я быть сейчас на уединенном острове, только с вами, и чтобы всякие волнения, опасности и отвратительные воспоминания сгинули бесследно.
– Не могу ли я помочь вам, сэр? Я готова жизнь отдать, если она вам понадобится.
– Джейн, если помощь мне будет нужна, я обращусь за ней только к вам. Это я обещаю.
– Благодарю вас, сэр. Скажите мне, что надо сделать, я по крайней мере попытаюсь.
– Принесите мне, Джейн, стакан вина из столовой. Они, наверно, сейчас ужинают; и скажите мне, там ли Мэзон и что он делает.
Я вышла. Все действительно были в столовой и ужинали, как предполагал мистер Рочестер; они не сидели за столом, ибо ужин был приготовлен на серванте, и гости брали, что каждому хотелось, стоя маленькими группами, держа в руках тарелки и стаканы. Все были чрезвычайно веселы. Всюду раздавались смех и болтовня. Мистер Мэзон, стоя у камина, беседовал с полковником и миссис Дэнт и казался таким же веселым, как и остальные. Я налила в стакан вина (увидев это, мисс Ингрэм нахмурилась. «Какая дерзость!» – вероятно, подумала она про меня) и возвратилась в библиотеку.
Ужасная бледность уже исчезла с лица мистера Рочестера, и вид у него был опять решительный и угрюмый. Он взял у меня стакан из рук.
– Пью за ваше здоровье, светлый дух, – сказал он и, проглотив вино, вернул мне стакан. – Что они делают, Джейн?
– Смеются и болтают, сэр.
– А вам не показалось, что у них важный и загадочный вид, словно они узнали что-то необыкновенное?
– Ничуть! Они шутят и веселятся.
– А Мэзон?
– Он тоже смеется.
– Если бы все эти люди пришли сюда и оплевали меня, что бы вы сделали, Джейн?
– Выгнала бы их из комнаты,
Он слегка улыбнулся.
– А если бы я вошел к ним и они только посмотрели бы на меня ледяным взглядом и, насмешливо перешептываясь, один за другим покинули меня? Тогда что? Вы бы ушли с ними?
– Думаю, что нет, сэр. Мне было бы приятнее остаться с вами.
– Чтобы утешать меня?
– Да, сэр, чтобы утешать вас по мере моих сил.
– А если бы они предали вас анафеме за то, что вы остались со мной?
– Я, вероятно, даже не узнала бы об этом, а если бы и узнала, какое мне до них дело?
– Значит, вы рискнули бы общественным мнением ради меня?
– Я сделала бы это ради любого друга, который заслуживал бы моей поддержки. А вы, я уверена, заслуживаете.
– Вернитесь теперь в столовую, подойдите тихонько к Мэзону и шепните ему на ухо, что мистер Рочестер вернулся и хочет видеть его. Проводите его сюда и затем оставьте нас.
– Хорошо, сэр.
Я исполнила его просьбу. Гости с удивлением уставились на меня, когда я решительно прошла среди них. Я отыскала мистера Мэзона, передала ему поручение и проводила его в библиотеку, а затем поднялась наверх.
Поздно ночью, когда я уже давно лежала в постели, я услышала, что гости расходятся по своим комнатам. До меня донесся голос мистера Рочестера: «Сюда, Мэзон. Вот твоя комната».
Этот голос звучал весело; я успокоилась и скоро заснула.
Глава XX
Я забыла задернуть занавеску, как делала обычно, и спустить жалюзи. Поэтому, когда луна, яркая и полная (стояла ясная ночь), оказалась против моего окна и заглянула в него, ее светлый взор пробудил меня. Была глубокая ночь, и, открыв глаза, я сразу увидела серебристо-белый и кристально-ясный диск. Луна была великолепна, но как-то слишком торжественна. Я приподнялась и протянула руку, чтобы задернуть занавеску.
Боже, какой вопль!
Ночь, ее тишина, ее покой словно были разорваны неистовым, пронзительным, диким криком, пронесшимся из одного конца дома в другой.
Сердце у меня замерло, пульс, казалось, перестал биться; моя вытянутая рука оцепенела, словно парализованная. Вопль замер и больше не повторялся. Какое бы существо ни издало этот чудовищный крик, повторить его было невозможно; самый огромный кондор в Андах не мог дважды издать такой крик в своем заоблачном гнезде. Существо, испустившее такой вопль, непременно должно было передохнуть, чтобы повторить его.
Этот вопль раздался на третьем этаже, у меня над головой. В комнате над моею я услышала шум борьбы, и, судя по этому шуму, то была борьба не на жизнь, а на смерть. Кто-то полупридушенным голосом крикнул:
– Помогите! Помогите! Помогите! – три раза, с судорожной торопливостью.
– Неужели никто не слышит? – снова раздался голос, и затем, среди яростного топота и возни, которые продолжались наверху, до меня сквозь доски и штукатурку донеслось:
– Рочестер! Рочестер! Ради бога! Сюда!