Джейсон (др. перевод)
Шрифт:
Я боролась с собой, чтобы не рассердиться или не обидеться, не добавлять больше взрывчатки к тому, что и так обещало быть эмоциональным минным полем.
— Я люблю спать с Жан-Клодом, он замечательный, но Ричард в постели — просто зверь.
Я так хотела закончить это разговор, но это как с крушением поезда — ты знаешь, что это может случиться, но все равно остаешься спокойной до конца поездки.
— Я полагаю, он может им быть.
Джейсон подошел, встал рядом, коснулся моего плеча.
— Расскажи остальное, Анита.
Я посмотрела на него: «Что остальное?»
Он
— Мне нравится, что он грубый. Иногда зверь в постели это именно то, что я хочу, — сказала я.
Она вздрогнула.
— Можешь забирать его, с меня хватит.
— Мне он не нужен в качестве бойфренда, но секс время от времени между нами всегда был потрясающим.
— Ты выглядишь такой хрупкой, кажется, что он просто должен тебя сломать.
— Внешний вид бывает обманчив, — ответила я. Джейсон сжал мое плечо.
— Тот факт, что Аните нравится грубый секс, является одной из причин, почему я собрал вас всех этим утром.
Комментарий заставил меня посмотреть на него: «И что это значит?»
Сработал таймер чайника и он пошел его отключить, а также деликатно избежал ответа на мой вопрос.
Я крикнула ему вслед.
— Какое отношение мои сексуальные предпочтения имеют к чему-либо?
— Я делаю чай, — сказал он, возвратившись к нам, после того как выловил чайный пакетик из кружки.
— Зачем ты нас собрал с утра? — спросила я подозрительно.
Ответил Натаниэль, вошедший на кухню.
— Чтобы помочь нашей полигруппе стать лучше.
Он надел пару своих любимых джинсов, которые были практическими белыми от стирки и через них стали просвечивать бедра. Его колени сверкали время от времени в дырках, пока он босиком подходил ко мне. Волосы, длиной по лодыжку, были завязаны обычной резинкой и основную их часть не было видно, только толстая красновато-коричневая коса выглядывала из-за спины, когда он двигался.
Моя приветственная улыбка изменилась в чуть менее счастливую сторону.
— Что это означает и почему у меня ощущение, что ты и Джейсон о чем-то сговорились у меня за спиной?
Он улыбнулся и это было по-настоящему, не так, как он улыбался в Запретном Плоде, заставляя клиентов запихивать стодолларовые банкноты ему в трусы. Если бы у них была возможность увидеть эту улыбку, полную любви и страсти, и просто... Натаниэля, они бы вынимали тысячедолларовые банкноты в надежде, что он даст им все то, на что улыбка намекает.
Мне пришлось напрячься, чтобы смотреть на него сердито, но вскоре это стало невозможно — он пересек полосу золотого солнечного света и его лавандовые глаза стали почти голубыми, будто вбирая в себя теплоту солнца. Его глаза действительно были цвета весенней сирени. Только две вещи делали их темнее и они становились по-настоящему фиолетовыми: гнев и страсть. Чаще это была страсть, гнев был более редкой причиной.
Он немного изменил походку и я вновь оценила, как приятно он двигался, насколько его грудь была мускулистой и аппетитной. Ему пришлось перестать тягать тяжести, потому что
Я сидела и он наклонил ко мне свое красивое лицо.
— Ты знаешь, насколько сильно действуешь на меня? — прошептала я.
— Знать это — моя работа, — прошептал он в ответ и поцеловал меня.
Я поцеловала его в ответ, потому что… что еще я могла сделать? Черт, вернее что-то еще кроме этого я хотела делать? Я провела рукой по его обнаженной талии, в то время как наши губы встретились.
Он выпрямился и я улыбнулась ему, с чертовски близким к глупому выражением лица — из-за этого поцелуя и воспоминаниях о более ранних днях, предшествующих этому. Мы прожили вместе в течение трех лет и все стало только лучше.
— Это, — сказала Зависть, — то, что я хочу. Я хочу, чтобы кто-то смотрел на меня так, как вы смотрите друг на друга или как смотрят друг на друга Джейсон и Джей-Джей. Я хочу нежности и любви.
— Разве не все этого хотят? — спросил Джейсон, когда он принес ее чай к столу.
— Нет. Анита сказала, что ей нравится, когда Ричард ведет себя как скотина, но у нее есть Натаниэль, и Мика, и Жан-Клод. У нее есть и нежность и любовь.
— У тебя есть Жан-Клод, — сказала я.
— Нет, я занимаюсь сексом с Жан-Клодом, я его любовница, но он не любит меня. Натаниэль повернулся к ней, одна его рука оставалась в моей.
— А ты любишь его?
Я замерла, моя рука напряглась в его.
— Натаниэль!
— Нет, Анита, мы должны знать, что мы в действительности чувствуем друг к другу. Если не будем честны, все рассыплется на части.
— Он прав, — сказал Джейсон. Он сел на другой конец стола так, чтобы мог всех нас видеть.
Я пристально посмотрела на него.
— Не смотри на меня так, — сказал он, смеясь, — Ты знаешь, что это правда.
Я попыталась продолжить неодобрительно смотреть на него, но начала улыбаться вопреки желанию. Джейсон почти с самого начала, с момента нашей встречи так действовал на меня. Это была одна из причин, почему мы были друзьями и почему я не убила его при нашей первой встрече; очень рада, что не убила.
Наконец я перестала сопротивляться желанию улыбаться, но приложила все усилия, чтобы спрятать улыбку в кофейной чашке, но так как я все еще держала Натаниэля за руки, надежность данного способа была поставлена под угрозу.
Натаниэль прижал тыльную часть моей руки к своему голому животу и я, внезапно начала испытывать затруднения с мыслительной деятельностью. Я посмотрела на него: «Ты делаешь это с какой-то целью, не так ли?»
— Делаю что? — спросил он с широко открытыми фиолетовыми глазами. Если бы это был Джейсон, я бы знала, что он хитрит, но Натаниэлю просто нравились прикосновения, так что иногда он делал это не задумываясь.