Джига со смертью
Шрифт:
Я вытер пот с лица и постучал в дверь. В ответ тишина. Попробовал еще раз.
— Эй, хозяин, есть кто дома?
Молчание.
Может быть, Болванчик выгуливает крысу на улице? Я слышал, что она порой бегает на поводке как собачка. Но почему дверь не заперта? Этот квартал не славится честностью обитателей, здесь вор на воре сидит и вором погоняет. Местные любители того, что плохо лежит, конечно, могут вынести дверь даже с рамой, но облегчать им старания и оставлять дом открытым — верх глупости. Болванчик еще не успел впасть в старческий маразм,
Я оглянулся по сторонам и убедился, что до меня никому нет дела, затем шагнул за порог и почти сразу же остановился как вкопанный.
Ставни окна, выходящего на двор, были распахнуты, а по пустой комнате гулял ветер, гоняя накопившийся мусор из угла в угол. Хотя насчет пустой комнаты я погорячился. Ее хозяин лежал на топчане, сделанном из корабельной сосны, поверх которого стопочкой были сложены тюфяки, набитые соломой. Тюфяки пропитались кровью, вытекавшей из раны на горле Болванчика. Дрессировщику перерезали горло, почерк свидетельствовал, что бедняга пострадал от руки наемного убийцы. Они любят расправляться со своими жертвами таким кровавым и эффектным способом. Кто-то заметал следы и убрал Болванчика как отслужившего свое. Вот так оно в жизни и бывает — был человек и весь вышел.
Многообещающая ниточка прервалась. Горячий след привел к трупу. Я вновь был отброшен в расследовании к тому месту, с которого начинал. Что делать дальше? Опрашивать мастера Тага о его врагах? А вдруг у него их миллион?
Я присел на краешек топчана и внимательно посмотрел на лицо Болванчика. Оно не выражало ничего — ни страха, ни испуга, сплошное спокойствие, ставшее теперь вечным. Очевидно, дрессировщика зарезал тот, кого он знал и кому доверял. Болванчик был стреляным воробьем и не позволил бы убить себя первому встречному.
Я накрыл тело одеялом, сшитым из лоскутков, встал и собрался к выходу. Больше здесь делать нечего. Внимание привлек негромкий писк и шебуршание. Кто-то хватал за штанину чем-то похожим на рыболовные крючки. Я посмотрел вниз и столкнулся с умным взглядом крысы-альбиноса. Инстинктивно захотелось отбросить ее от себя носком башмака, но я все же сумел с собой совладать.
— Что тебе нужно? — Мой голос дрожал, хотя я знал, что передо мной всего лишь грызун, с которым справлюсь в два счета. В памяти снова всплыл образ того солдата, которого загрызли серые твари. Я даже передернулся.
Крыса смотрела с таким умоляющим выражением на мордочке, как будто я мог ей чем-то помочь. Кажется, она что-то держала во рту между маленькими острыми зубками.
— Извини, — я развел руками, — твой хозяин мертв. Я опоздал, его убили. Перерезали горло и оставили истекать кровью.
Крыса снова пропищала, потом аккуратно положила к моим ногам предмет, бывший в зубах. Что бы это значило? Тварь гораздо умней, чем кажется.
— Хочешь, чтобы я взял? — спросил я.
Крыса утвердительно пискнула. Тогда я наклонился и поднял предмет. Им оказался маленький кусочек ткани с рваными краями. Крыса явно отхватила его зубами, но от чего?
— Эта вещь принадлежала убийце?
В ответ снова раздался утверждающий писк. Кажется, умное существо дало понять, что я держу в руках улику. Но что мне может дать эта изжеванная полоска ткани? Разве она каким-то образом подскажет имя убийцы или поможет на него выйти?
Я повертел клочок со всех сторон. Самая обычная тряпка, вероятно, кусочек одежды.
— Ты дралась с тем, кто убил твоего хозяина, и вырвала этот клочок из его одежды.
Снова писк. Я брежу или действительно понимаю, что хочет сказать белая крыса?
— Молодец, ты храбро сражалась! — похвалил я ее. — Я частный сыщик. Хотел встретиться с твоим хозяином, но не успел. Теперь придется искать убийцу.
Крыса махнула длинным хвостом и скрылась в расщелине между досками, на секунду мне показалось, что в глазах ее стояли слезы.
Я остался наедине с собой и клочком ткани. Чем он может помочь?
Я поднес тряпку поближе к глазам, потом осторожно понюхал. В нос ударил приятный, почти неуловимый запах женских духов. Здесь была женщина?
Я аккуратно сложил пахнувшую тряпицу в карман, затем тихонько, не оставляя лишних следов, вышел из дома Болванчика и поспешил исчезнуть из этого района как можно скорее, пока сюда не заявилась полиция или не в меру любопытные соседи. А если кто меня и видел, надеюсь, ему не пришло в голову за мной увязаться. Так думал я в тот момент и еще не знал, насколько сильно ошибался.
Теперь мне была нужна Лиринна. Я знал, с какой стороны можно сделать еще один заход, и эльфийка могла в этом помочь. Кроме того, я соскучился по ее губам, влажным и нежным.
Глава 3
Я появился в здании, в котором снимал офис, уже под вечер. Было тепло, пришлось снять плащ и пиджак и идти в одной рубашке. На улицах фонарщики зажигали факелами, приделанными к длинным жердям, масляные фонари. Люди спешили по домам, магазинам или барам.
Большинство контор давно уже закрылось и только в окнах нашей все еще горел тусклый огонек — Лиринна ждала моего возвращения, экономя на освещении. К сожалению, ждала не только она.
В центральном холле возле фикусов в кадках нетерпеливой походкой, заложив руки за спину, прохаживался лейтенант Морс. Проскочить мимо незамеченным не представлялось возможным, разве что стать невидимкой.
Я вздохнул. После года нашей разлуки меньше всего хотелось возобновлять и без того непростые отношения с давним злопыхателем. Будучи в армии, я рассчитывал, что Морса переведут на какой-нибудь другой участок, пускай даже с повышением, но, видать, напрасно. Интересно, какая муха укусила его на сей раз? Единственной причиной, побудившей Морса сунуться сюда, мог только я. Не скажу, чтобы мне это было по душе.
Меня увидели. Полное лицо лейтенанта искривилось в угрюмой гримасе. Он издал что-то вроде фырканья и обратился с убийственной иронией в голосе: