Джим Хокинс на острове с сокровищами
Шрифт:
Джим так и не понял: то ли она пыталась так извиниться, что не помешала отцу продать его в юнги на корабль, то ли действительно, просто не знала куда пропал её мальчик и сейчас радовалась его невероятному возвращению, возмужавшим и сильным.
Уже через пару дней по возвращению подростка, выяснилось, что как ранее планировал Джим — явно не получается: вместо тихой, спокойной работы на прежнем месте и возможности в знакомой обстановке понемногу расшифровывать пиратскую карту, вместо всего этого — Джим слышал постоянную пьяную ругать отца, который жаловался всем подряд на «беглого сына каторжанина» и угрозы старшего Хокинса сообщить куда следует, как он в своё время поступил с бандой береговых пиратов, когда ему сильно припекло.
— Ты не думай, что раз ты мне сын — я стану терпеть беглого каторжника! — распаляясь всё сильнее с каждым новым днём, буквально орал отец на Джима. — Хватит! Я с вами, преступниками, больше дел иметь не желаю — баста! Одни головы людям на берегу режут, а потом и мне этим угрожают… Ну и, где они сейчас? Второй руку на отца поднимает! Вы посмотрите какой смелый выискался…
С каждым новым днём отец становился всё агрессивнее и многословнее. Он постоянно намекал что уже завтра и отправится сообщать что в «Адмирале Бенбоу» беглый и то что это его собственный сын — не остановит его.
Мать как то договаривалась с ним и старший Хокинс уходил вечером в свою комнату довольно хохоча, но Джим понимал что это не вариант и что то предпринять следовало в ближайшее время: или сбежать самому, или как заткнуть рот отцу…
А в то что тот может сообщить страже и довести дело до суда и преследования Джима, бывший юнга «Саффолка» даже и не сомневался, отлично помня что случилось с «командой адмирала» и как именно его папенька — вначале всеми силами старался организовать данную шайку, а потом запросто сдал её властям, взамен на свободу и собственное непреследование за грехи этой банды береговых пиратов.
На сороковой день после возвращения младшего Хокинса домой, произошло «странное происшествие», как его в соседних городках окрестили местные жители: оба Хокинса, отец с сыном, отправились вдвоём побродить по берегу, а вернулся назад лишь Джим — сообщив что его отец подскользнулся и свалившись со скалы в воду, свернул себе шею и утоп, прежде чем он, несчастный слабый подросток — успел его вытащить из воды.
Многие видели шагающих к морю Хокинсов. При чём отец постоянно что то талдычил и хохоча, грозил пальцем Джиму, а тот лишь грустно кивал головой, ничего не отвечая родителю.
Потом они удалились достаточно далеко от любых людей, что как и они группками прогуливались вдоль побережья в поисках хоть какой поживы, принесённой волнами на берег и когда внезапно вернулся один Джим, который и сообщил сбивчиво что случилась беда и следует немедля вызвать доктора и священника, что бы они чем помогли и зафиксировали в документах произошедшее — все немного растерялись.
Прибывший местный доктор, Ливси: высокий и гибкий, постоянно что то с двусмысленной улыбкой на лице рассказывающий вкрадчивым голосом — быстро осмотрел тело старшего Хокинса и констатировал проломленный череп у того.
В ране оставались кусочки камня, смешавшиеся с осколками черепа и мозговым веществом, но указать на кого-либо как на убийцу доктор не решился и лишь констатировал: что смерть произошла прежде всего от удара, то ли головой о камни, при падении — то ли камнем о голову, и при этом старший Хокинс практически не набрал воды в желудок, а значит не тонул, а лишь сильно расшибся и именно ушибы послужили причиной его скоропостижной кончины.
Свидетелей происшествия, кроме самого Джима, никаких не было и решив что расследование особо никому и не нужно, так как миссис Хокинс, стареющая заплаканная вдова покойного и владелица «Адмирала Бенбоу» — наотрез отказывалась письменно его требовать, а посему доктор Ливси написал справку для полисменов: что смерть наступила от ушиба головы, предположительно случившегося по причине неосторожного хождения покойным по прибрежным скалам, ставшими скользкими от недавних дождей.
Далее доктор ещё с час посидел в таверне «Адмирал Бенбоу», выпил несколько кружек тёмного пива с жареной ветчиной и порцию виски, и спросив у Джима куда он пропадал и не подался ли в школяры, на учение в столичный Лондон — уехав и покинув за лучшей долей местную глушь, ближе к полночи простился со всеми и поехал в особняк местного сквайра, Трелони, при котором числился за откровенного прихлебателя, получая от благодетеля небольшие подарки: за что сообщал сквайру интересные сведения обо всех болящих округи, их семьях или просто развлекал его забавными происшествиями, случившимися лично с ним в его практике врачевателя.
Мать Джима, в разговорах с сыном называла доктора Ливси не иначе как «шут сквайра Трелони» и сколько помнил подросток, ныне покойный отец всегда с нею соглашался в этом вопросе.
Сам младший Хокинс, тайно, что бы не огорчать матушку — выпив почти полный стакан бренди привычно отправился спать. День выдался тяжёлым и ему хотелось как следует отдохнуть.
Подростку удалось удачно решить одну из так внезапно возникших проблем, с отцом, и теперь Джим собирался, после нескольких дней отдыха, приступить к двум прочим, не менее важным проектам: организации, из числа местных мальчишек, новой банды береговых пиратов, благо опыт участия в «адмиральской команде» и рейдах против морских разбойников в колониях многому его научил и потихоньку начать пытаться расшифровывать карту капитана Флинта, с сокрытой на тропическом острове долей от последней добычи команды «Моржа», столь удачно отправленного в утиль стараниями подростка.
Отца Джим ударил внезапно, когда они достаточно далеко отошли от ближайшей группы людей, что как и они бесцельно бродили по берегу и уже не боялся что их ссору увидит кто чужой: просто громко скомандовал стоящему к нему спиной мужчине, обернуться и когда старший Хокинс, словно что почувствовав, с белым как полотно лицом медленно обернулся на голос своего чада — подросток нанёс жесточайший удар в голову отца осколком скалы, найденным ранее на берегу. Камень идеально лежал в руке убийцы и имел узкое «полотно» — как у топора викингов.
Потом, упавшего на колени и тихо воющего пожилого человека, подросток ещё около минуты забивал до смерти этим камнем и лишь удостоверившись что тот мёртв — аккуратно скинул тело точно головой вниз, на камни под скальным уступом, на котором они ранее вместе находились.
Пришлось вернуться на площадку и прибрать окровавленную землю и траву, из за чего место стало выглядеть несколько странным.
Но как выяснилось позже всё это был напрасный труд: прибежавшие на призывы Джима ближайшие оказавшиеся на берегу люди — стали охать и горевать вместе с убивавшимся на их глазах «несчастным дитятей» и затоптали всё что только могли.