Джим Хокинс на острове с сокровищами
Шрифт:
Англия усиливалась и хотя до мощного изгнания французов и голландцев из Индийского океана, по причине революции во Франции и дальнейших войн ей последовавших, оставалось ещё около полувека, конфликты на море с голландцами, уже со времён Кромвеля, повторялись с завидной регулярностью.
Было решено присоединится к флотилии из ещё шести кораблей и начать требовать у портового начальства, в гавани которого по мнению англичан и скрывался странный пиратствующий негоциант — что бы они допустили английскую комиссию по расследованию на берег и для осмотра трюмов подозрительных судов.
Сутки прошли в напряжении. Потом была стоянка возле берега, в паре миль от порта и долгие переговоры.
Во время стоянки и случилась очередная попытка старшаков, ночью, одев на ноги для тишины шерстяные носки, что бы не шлёпать босыми пятками и не стучать по дереву каблуками ботинок, расправиться с Джимом.
Вновь Клоп, своим истошным тонким детским визгом, разбудил всех и вместо полноценной бойни оравой старшаков, нового, немного зазевавшегося от успехов лидера, получился короткий бой: группа Джима кусалась и царапалась, метала во все стороны жмени соли, так понравившийся детям приём их нового компаньона и тем самым, по причине того что через пару минут уже все в кубрике тёрли на полу свои глаза, никакого кровавого боя не случилось.
Старшаки сейчас успокоились и не решались повторить атаку, а Джим, принял к сведению, что вскоре, как будет свободное время — показать остальным ребятам «своего» отряда хоть какие приёмы, которым его самого ранее, со смехом, учили и объясняли для чего они нужны, «бородачи» из калек пиратов.
Однако вместо всего этого, ранним утром дня после очередных выяснений отношений среди юнг, появился огромный матрос в красной рубахе и коротких штанах и заорал: «Всё крысёныши — готовьтесь к бою! Эти поганцы хотят прорваться прочь из порта в море и уплыть, что бы не показывать нам трюмы с грузами: гоним их и палим из пушек, а если повезёт — абордаж! С добычей для всех, даже для вас!»
Все, кроме Джима, мальчишки взвыли дурными голосами и принялись перодеваться кто во что, меняя одну рванину — на другую.
Мальчики постоянно переговаривлись, даже старшаки говорили с Клопом, ранее его откровенно презирая и игнорируя, у всех словно бы начался какой зуд.
— Бой! — подумал про себя Джим и как то нервно сглотнул. Если ранее его завораживало само это слово то сейчас, по неизвестной ему причине и поднявшейся внезапной суматохе в кубрике «пороховых обезьян», он скорее начал чего то опасаться.
Все юнги словно бы разом подурели: они постоянно перемещались по своему кубрику, бессмысленно хохотали и все одновременно переговаривались, размахивали руками и чесались, словно бы у всех внезапно началась самая острая форма чесотки. Моряки и офицеры бегали и орали на них.
— В пороховую комнату — получать сумки и пакеты с порохом! Марш! Все по своим номерам!!! — кричал человек недавно обучавший Джима его работе во время боя и сам Джим, словно бы его кто пнул по заднице, опрометью кинулся вслед первым семи старшакам, что уже неслись со всех ног получать сумки со своим взрывоопасным грузом и носить их на нижние палубы, для перезарядки орудий.
Судно внезапно сотряс грохот и толчки, словно бы какой великан отыграл барабанными палочками дробь на корпусе «Саффолка». Потом начал отовсюду сочиться едкий дым.
Джим непонимающе оглянулся и толкнув стоявшего ближе всего к нему, в очереди за пороховыми пакетами, старшака, спросил того: «Что это?»
— Первый залп. Наш. — спокойно, даже с ленцой или презрением, ответил подросток. — Пушки, которые самые большие — заряжают заранее перед возможным боем. В случае скорой опасности или вот-вот начинающейся битвы их сейчас разрядили в приближающегося врага, а мы будет помогать при перезарядке и дальнейшем обстреле беглеца голландца.
Когда вскоре настала очередь самого Хокинса, получать свою кожаную сумку заполненную четырьмя шёлковыми пакетами с порохом — он впервые попытался осмотреться в той полутьме, что представлял из себя пороховой погреб: «световая каюта» — длинный шкаф с установленными в нём яркими фонарями и толстенными, огромными, в несколько раз больше обычных корабельных, иллюминаторами, что бы попадало как можно больше света и насыпающие в пакеты порох канониры и сами «пороховые обезьяны», по возможности максимально хорошо видели как точно отмерять порции данного взрыв порошка и его выносить, на большой скорости, из порохового погреба корабля.
Канонир и четвёрка ему помогающих, насыпали порох заранее установленными, по единому образцу и объёму, стаканами, в шёлковые пакеты и закрепив по четыре штуки в кожаной сумке — выдавали очередному юнге, который со своим грузом нёсся во всю прыть на те палубы что были ему указаны с самого начала учений, при слажевании коллектива и отработке манёвра каждого члена судна.
Откуда то сбоку от корабельного хранилища пороха, кричали, чуть не надрываясь, люди: «Вёдра ставь. Да! Малое, с питьевой, для нас, а большое — для нашей «Толстухи», протирать её! Бомбардиры — одевайте косынки, что бы пот с головы глаза не застил! Скорее!!! Сыпьте песок из бочек на палубу — уже «пороховые обезьянки» к нам бегут, не дай Бог кто из этих недокормышей подскользнётся у фонаря или чего горящего, все тут сдохнем!»
Хокинс вспомнил недавний ночной рассказ Клопа, который утверждал что некогда, один из юнг, прямо во время боя — подскользнулся, то ли на крови, то ли на потрохах убитого ранее товарища, со своим грузом пороха возле какого фонаря или факела, фитиля бомбардиров и произошёл взрыв.
Погибло два десятка человек на той палубе где случился инцидент, а само судно вынуждено было покинуть схватку и потихоньку дрейфовать к берегу, благо было недалеко.
Даже небольшой взрыв, всего нескольких пакетов пороха, в замкнутом пространстве корабля — мог привести к ужасающим результатам.
Джим помнил об этом и сейчас молился про себя, в надежде что не подскользнётся, как с ним случалось пару раз на первом учении и сможет донести свой опасный груз до указанных ему орудий без каких либо приключений.
Получив свою сумку с зарядами для орудий, Джим в спешке помчался по указанным ему ранее маршрутам по трапу вниз, на самую нижнюю артиллерийскую палубу «Саффолка».
Когда он добежал до цели, то немедленно получил звонкий, жгучий подзатыльник — так как бомбардиры располагавшиеся там у своих пушек, посчитали что он опоздал и они зря тратили своё время.