Джим-кнопка и Лукас-машинист
Шрифт:
Подземным красотам не было конца. Ребятишки уже давно перестали болтать.Поначалу они все еще перешептывались, но в конце концов совсем примолкли, полностью погрузившись в созерцание этого подземного мира чудес.Иногда течение прибивало локомотив так близко к стенам пещеры, что каждый из них смог отломить парочку драгоценностей на память.
Никто из компании путешественников, пожалуй, не сумел бы сказать, сколько часов прошло, но тут Лукас заметил, что течение вдруг опять заметно усилилось.
Скалистые стены стали сдвигаться все ближе и ближе друг к другу, постепенно приобретая красноватую
Потом и их не стало видно. Вода опять захлюпала и зашипела, и путешественники уже приготовились к новому падению в самую-самую глубину.
Но на сей раз их ждал гораздо более приятный сюрприз. Они вторично миновали ворота в скале, и Эмма со своими пассажирами на борту и драконшей в кильватере по пенящейся воде стрелой вылетела наружу!
Их встретила чудная ясная звездная ночь. Теперь река спокойно и величественно текла по своему широкому руслу. Берега по обе ее стороны окаймляли могучие вековые деревья. Их стволы были прозрачными, как цветное стекло! Ночной ветерок шумел в ветвях, и тут же повсюду слышался нежный перезвон, как от бесчисленного количества крохотных колокольцев. Тут локомотив заскользил под мостиком, изящной дугой выгнувшемся над рекой, – мостик был из блестящего фарфора!
Растерянные от изумления, путешественники оглядывались по сторонам. Первой, к кому вернулася дар речи, была маленькая принцесса Ли Си.
– Ура! – закричала она. – Это Миндалия! Это моя родина! Теперь мы спасены!
– Да не может этого быть! – возразил Джим. – От Миндалии до Грусландии мы знаешь сколько дней добирались? А сейчас мы самое большее несколько часов в пути!
– Мне это тоже сомнительно, – пробормотал Лукас, – наверное, тут какая-то ошибка!
Джим вскарабкался на трубу, чтобы получше все разглядеть. Он тщательно осмотрел все окрестности, а потом оглянулся. Ворота, через которые они несколько минут назад проезжали, находились у подножья огромных гор, которые поперечной линией простирались через всю страну. Каждая вершина была покрыта красно-белыми узорами. Сомнений больше не оставалось, это была «Корона Мира».
Джим слез с трубы и медленно, почти торжественно сказал ребятишкам, которые с ожиданием уставились на него:
– А мы и впрямь в Миндалии!
– Джим! – ликовала маленькая принцесса. – Я так рада, так рада, так рада!
Она как раз стояла рядом с ним, и поэтому в порыве радости поцеловала его прямо в губы. Джим замер, как громом пораженный.
Детишки смеялись и вопили и обнимались, и так разошлись, что Эмма заходила ходуном и чуть не опрокинулась, но тут Лукас призвал их к спокойствию.
Когда Эмма снова выровнялась, Лукас сказал Джиму:
– Я бы вот как объяснил эту историю: плывя под землей, мы здорово сократили путь. Что ты скажешь на это, Джим?
– Чего-чего? – переспросил Джим. – Что ты сказал? – Он явно старался привести в порядок все свои пять чувств, а то ему все еще казалось, что он
– Ладно, старина, – пробасил Лукас и усмехнулся про себя. Конечно, он заметил, почему его маленький друг ничего и никого, кроме маленькой принцессы, вокруг себя не видит и не слышит. Тут он повернулся к ребятам и предложил, чтобы каждый рассказал ему свою историю. До Пиня все равно еще было плыть да плыть, а Лукасу не терпелось узнать, как дети попали к драконше в Грусландию.
Все согласились. Лукас раскурил новую трубку, и первой свою историю стала рассказывать маленькая принцесса.
Глава двадцать третья, в которой миндальская принцесса рассказывает свою историю, а Джим вдруг сердится на нее
– Наступили длинные каникулы, – начала рассказывать Ли Си. – И, как это бывало каждый год, мне разрешили поехать к морю. Мой отец позволил мне даже пригласить семерых подружек, чтобы я не скучала. А еще туда поехали три придворных фрейлины постарше, чтобы за нами присматривать.
Ну вот, мы все вместе жили в маленьком красивом замке из лазоревого фарфора.
Прямо перед ним на золотистом песке шумело море.
Фрейлины ежедневно говорили нам, что играть можно только вблизи замка и что нельзя далеко убегать, чтобы с нами ничего не случилось. Поначалу я слушалась и не уходила далеко, но поскольку фрейлины, несмотря на то, что мы все были очень послушными, продолжали твердить одно и то же, во мне внезапно проснулся дух противоречия. А он у меня, к сожалению, ужасно сильный. Одним словом, однажды я сбежала и отправилась на свой страх и риск гулять вдоль морского берега. Через некорое время мне издали стало видно, что фрейлины с подружками начали меня искать. Но, вместо того, чтобы их позвать, я спряталась в зарослях камыша.
Немного погодя мои подружки с фрейлинами прошли поблизости, без конца выкликая мое имя, они, кажется, были жутко испуганы и взволнованы. А я, не пикнув, сидела в своем убежище. Потом вся группа вернулась, и я услышала, как они говорили о том, что теперь пойдут в другую сторону, потому что я могла убежать совсем-совсем далеко. Я втихомолку посмеивалась, а когда они ушли, вынырнула из убежища и отправилась гулять по берегу, уходя от замка все дальше и дальше. Я собирала в передник красивые ракушки и тихонько напевала песенку, которую на ходу сочинила, чтобы скоротать время. Вот так:
Чудесно, замечательно Одной на берегу!
Гулять туда, бродить сюда Хоть целый день могу!
Вам не найти принцессу Ли Си, Кто ни зови, как ни проси!
Гей, тили-бум, тум!
Сочинила я песенку, между прочим, сама, а подходящую рифму на «Ли Си» найти не так-то просто. Так я шла и напевала, но внезапно заметила, что пляж уже совсем не песчаный, а иду я по кромке скалистого побережья, другой край которого крутым обрывом уходит в море. Мне было уже не так весело, но признаваться себе в этом я не хотела. Итак, я пошла дальше. Вдруг я увидела, что далеко в море появилось парусное судно, оно быстро приближалось как раз к тому месту, где я остановилась. Корабль шел под красными как кровь парусами, а на самом большом парусе черной краской было нарисовано огромная цифра 13.