Джинкс
Шрифт:
Он поднялся по ступенькам. Спускавшаяся навстречу женщина бросила на него быстрый любопытный взгляд, но пошла дальше – у нее и своих дел хватало. Джинкс тоже постарался придать себе вид человека, погруженного в мысли о собственных делах.
И вот он прошел через высокие двойные двери и оказался в огромном зале с рядами длинных деревянных столов, за которыми сидели и писали что-то сотни людей в мантиях. Единственным слышным здесь звуком был скрип перьев, да время от времени кто-нибудь откашливался – негромко, чтобы не стать возмутителем спокойствия.
На
Интересно, не те ли это «они», которых упоминали в своем споре Симон и София. Симон сказал тогда: «Ты думаешь, что я ничем не лучше их». А София: «Они считают, что неведение – это так очаровательно, когда невежды – не они сами».
В дальнем конце храма виднелись двери, открытые на пронизанную солнечным светом крытую галерею, – Джинкс видел, как и через них входят и выходят люди в мантиях. Он направился туда, ему не терпелось найти Софию или еще кого-то, кто сможет рассказать о его магии.
– Что делает здесь столь маленький мальчик?
Голос прозвякал по каменным плитам, точно упавшая на пол жестяная тарелка. Перья замерли. Сотня голов повернулась, две сотни глаз нацелились на Джинкса.
Оторвав взгляд от пола, он увидел перед собой рослую женщину. Всего на миг ему показалось, что это София, но нет – слишком высока, слишком седа, к тому же София никогда не выглядела столь суровой и устрашающей.
Маленьким мальчиком Джинкс вовсе не был. Тем не менее голос, которым он ответил: «Я ищу Софию», – показался ему самому голосом маленького мальчика.
– Какую Софию?
Под ее взглядом он почувствовал себя сущей малявкой, а от присутствия сотни безмолвных зрителей стало еще хуже.
Некоторые чародеи, упомянутые в прочитанных им магических книгах, носили по два имени сразу. И второе было обычно таким, как у Симона. Может, оно и у Софии такое.
– Софию Волхв, – сказал он.
Из сотни ртов вырвалось дружное: «ах!». Не ахнула только стоявшая перед Джинксом женщина.
– Если кого-то зовут Волхвом, вряд ли стоит искать его здесь, – сказала она.
Это казалось невероятным, но некоторые из ученых мужей хмыкнули.
Джинкса они уже здорово раздражали. Интересно, как только София их терпит. Читать он любил ничуть не меньше других, но его интересовало и то, что происходит вне книг. За дверьми храма лежал огромный, яркий, чарующий мир, а эти люди сидели здесь, повернувшись к нему спиной! «Не заслуживают они знакомства с Софией», – подумал Джинкс.
Приходилось также признать, что ничего хотя бы отчасти магического в них не присутствовало. София хоть и не одобряла магию, но любила ее. И приходила София вот из этого дома, над дверью которого начертано «Знание – сила». Но при этом «Знание – сила» – название книги заклинаний. Полная бессмыслица.
Снаружи поднялся шум – крик, ругань, – к которым присоединялись все новые и новые десятки громких, рассерженных голосов.
– Что там такое? – повелительно спросила женщина.
– Какой-то переполох на базаре, Вершительница, – сказал, поднимаясь с места, один из мужчин. – Я закрою двери.
Никто больше не встал, чтобы посмотреть, в чем дело, – переполох на базаре этих людей не касался. В книгах ни о чем таком не написано, думал Джинкс, поворачиваясь, чтобы выглянуть в дверь. За ней шла повальная драка – куда ни глянь, везде колеблется масса лупящих друг друга почем зря людей. Даже вставший, чтобы захлопнуть дверь, мужчина, казалось, удивился и пару мгновений помедлил перед тем, как закрыть одну створку, – и Джинкс готов был поклясться, что успел как раз перед этим заметить вырвавшуюся из толпы и направившуюся к храму знакомую фигуру.
Мужчина закрыл и вторую створку – в зале вновь воцарилась спокойная тишина – и вернулся на свое место, покачивая головой: какие же пустые люди толкутся нынче на площади.
– Почему ты решил, что сможешь найти в Храме Знания кого-то, носящего имя Волхв? – осведомилась Вершительница.
– Может быть, ее и по-другому зовут, – сказал Джинкс. Ему не давал покоя только что выбравшийся из толпы человек. – Э-э, ну, мне пора.
Внезапно двойные двери распахнулись от удара настолько сильного, что створки их врезались в каменные стены – с грохотом, какого этот зал, наверное, не слышал уже много лет. Сотня пар ладоней прикрыла сотню пар ушей.
Симон был вне себя от ярости. Джинкс невольно отпрянул. Он услышал, как у Вершительницы перехватило дыхание, а затем она резко произнесла:
– Позовите стражу.
За спиной Джинкса раздался топоток – двое не то трое мужчин воспользовались ее приказом, чтобы убраться из зала подобру-поздорову. Все прочие остались сидеть.
– Мне просто нужен мальчик, – сказал Симон.
Вершительница сцапала Джинкса за плечо, что ему совсем не понравилось. Пальцы у нее были, точно когти большой птицы.
– И ты просто взял и открыл эти двери с помощью магии, – последнее слово прозвучало у нее, как непристойное ругательство.
– Я ничего не порушил. Пока. Отдай мне мальчика.
– Нет уж, обидеть невинное дитя мы тебе ни в коем случае не позволим.
Симон стремительно двинулся по проходу. Книгочеи, мимо которых он проходил, отшатывались и подбирали полы своих мантий.
– Это мой мальчик.
Он схватил Джинкса за руку – не больно, но крепко. Пальцы Вершительницы впились в плечо Джинкса, и вот это уже было больно. На него никто из этих двоих не смотрел, они пытались пригвоздить друг друга взглядами, лбы их наморщились, брови грозно сошлись, глаза словно сверлили противника. Джинксу стало казаться, что они могут разорвать его пополам и даже не заметить.