Джинкс
Шрифт:
– Мальчик защищает тебя, – заметила София. – Похоже, ты применил заклятье, которое позволяет управлять его мыслями.
– Нет такого заклятия, – ответил Симон. – А защищает он меня потому, что я прав.
– Я его не защищаю! – воскликнул Джинкс. – Он забрал мою магию. Я же тебе сказал. И я хочу ее вернуть. Я отправлюсь в Урвальд и найду ее там!
– Тебе нельзя в Урвальд, – сказала София.
– Если он хочет, можно, – сказал Симон. – Иди, мальчишка.
– Симон! Не отпускай его. Это слишком опасно.
– Жизнь
– Там же какие только чудища не водятся! – ахнула София. – Его могут убить.
– Он умеет обращаться в невидимку, превосходно с этим справляется, – ответил, снова ложась, Симон. – И хорошо знает лес, не боится его, в отличие от большинства людей. Вбил себе в голову дурацкую мысль, что деревья разговаривают с ним.
– Я не могу поверить, что ты позволишь ему уйти!
– Придется, не так ли? Он мне не раб, – сказал Симон. – Если ему не по нраву то, что он от меня получил, пусть идет.
– Может быть, он хочет вернуться к своим, – предположила София.
– Не хочу я никуда возвращаться, – заявил Джинкс. – Я хочу вернуть мою магию.
– Где находится его прогалина? – спросила София.
– Не знаю, – ответил Симон. – Ко времени, когда я нашел его, он уже заблудился.
– Ты же должен был выяснить это, – возразила София. – Я тебя знаю, ты всегда наводишь справки.
– Она называется Крыжовенной прогалиной, – уступил Симон. – Отсюда до нее день пути, на запад. Не очень большая, к тому же пару лет назад она сильно пострадала от зимнего мора и волколаков.
– Как! И ты позволил тамошним людям умереть?
– А почему же нет? Они-то оставили умирать Джинкса, – сказал Симон. – Кроме того, я за них не отвечаю.
– Да уж, ты ни за что не отвечаешь, ведь так?
– Собственно говоря, они и не умерли, во всяком случае, не все, – добавил Симон, вглядываясь в лицо Софии. – Когда у них начался голод, я отправил туда некоторое количество ржи и картошки.
– Ты все-таки очень странный, – проговорила София.
– Так ты вернешь мне мою магию? – спросил Джинкс.
– Нет у меня твоей магии, – ответил Симон. – Разве я тебе этого не объяснял? Магия – это то, что ты творишь, а не то, чем обладаешь.
– Тогда я ухожу, – объявил Джинкс.
– Одной заботой меньше будет, – сказал Симон.
– Симон! – воскликнула София. – Ты же так не думаешь!
– Что же мне – и того, что я не думаю, сказать уже нельзя?
Джинксу не нравилось, что они пререкаются, а о нем вроде как и забыли.
– Это была великая магия Урвальда, – заявил он. – Так сказала Дама Гламмер. Я пойду в Урвальд и отыщу ее.
Симон, похоже, оторопел:
– Не приближайся к Даме Гламмер. Иди куда хочешь, только держись от нее подальше.
Джинкс не удостоил его ответом. Дама Гламмер наверняка сможет объяснить ему, что произошло с его магией.
– И от Костоправа тоже, – прибавил Симон.
Вот к Костоправу Джинкс и близко подходить не собирался. С какой стати? Он пойдет к Даме Гламмер.
Глава тринадцатая
Соглашение о Пути
На следующий день под моросящим дождем Джинкс пустился в путь в широкий мир, на поиски счастья.
На поясном ремне его висел нож, за плечами – вещевой мешок с одеялом и кое-какой едой. София обняла Джинкса на прощание, Симон наградил пасмурным взглядом. Ну и пусть его. Смерть Симону не грозила, и Джинкс думал об этом с облегчением, хотя, в общем и целом, испытывал к чародею изрядную неприязнь. И, похоже, взаимную.
Во внутреннем потайном кармане его рубашки лежал талисман Симона – золотая птичка, чародей настоял, чтобы Джинкс положил ее туда, – и с ней пять серебряных полушек. А в наружном – четыре четвертака, которые Джинкс изготовил из шестой полушки. Разрубить ее на четыре равные части было делом непростым, однако с топором Джинкс управляться умел – не зря он столько лет рубил дрова.
– Я же говорил, что заплачу ему, – сказал Симон, нарочито отсчитав деньги в присутствии Софии. – По одной полушке за год, всего шесть. Этого хватит?
Поскольку София ничего не сказала, Джинкс решил, что, наверное, хватит.
Какое-то время он шел по тропе. Потом она соединилась с другой тропой. Джинкс остановился. Где-то на западе находилось то, чего так боялись деревья. Нарваться на него Джинксу вовсе не хотелось. Однако там же, на западе, стоял и дом Дамы Гламмер. И Джинкс, повернув направо, пошел на запад.
Он проводил в лесу так много времени, так часто сходил с тропы, что научился не бояться сумрачной неизвестности. Правда, тогда у него был дом Симона, куда можно было сбежать. А теперь не было. Мысль о том, что он путешествует в одиночку, наполняла Джинкса радостным трепетом – но и страхом тоже.
И он напомнил себе, что умеет творить сильное укрывающее заклятье. Ну, по крайней мере, сотворил однажды.
Над ним тяжко нависали ветви деревьев, и воображению Джинкса рисовались твари, которые могли на них затаиться, – волколаки… а волколаки умеют лазать по деревьям? То, что было в них от человека, наверное, может. А ведь есть еще эльфы, вампиры…
Джинкс заставил себя думать про Соглашение о Пути. Пока он остается на тропе, никто на него напасть не может. И Джинкс попытался снова проникнуться непостоянной радостью свободы.
Шарах! Кто-то сильно ударил его по спине, и Джинкс рухнул на тропу, влепившись в нее лицом так, что ощутил на губах вкус земли. Он подергался, пытаясь сбросить надавившую на затылок ладонь, но, почувствовав, как холодная сталь укусила его в шею, затих.
– Отпусти меня! – потребовал он.