Джинкс
Шрифт:
Ага, яд?
– О, так оно и есть, – ответила Дама Гламмер. Черные глаза ее уставились на Симона и нетерпеливо вспыхнули. – Но вот этот вид позволяет человеку летать.
Губы Симона недоверчиво покривились:
– Люди летать не могут.
– Ну, хорошо – внушает ему мысль, что он летит.
– А какой в этом прок? – спросил Симон.
Дама Гламмер засмеялась, откинулась на спинку кресла и, распугав кошек, одним махом забросила ноги на стол. Она была в многоцветной лоскутной юбке, доходившей лишь до колен, не ниже, и потому ее ноги в толстых шерстяных чулках выставлялись напоказ всему свету. Симон взглянул на них, нахмурился, однако ноги Дамы Гламмер не обратили на это ни малейшего внимания. Она удовлетворенно глотнула сидра, и на губе ее выросли пенные усы. Дама Гламмер стерла их тыльной стороной ладони.
– Слишком уж ты серьезен, Симон. А иногда можно колдовать и просто ради удовольствия, представляешь?
– Нет, – Симон тоже отпил сидра, но в подробности вдаваться не стал.
– Не думаю, чтобы даже Костоправ умел готовить летательное зелье.
– Он и не умеет.
У ведьмы при имени Костоправа не возникло никакой зеленой вспышки страха – да и вообще ничего. Джинкс, вздрогнув, сообразил, что не видит вокруг нее ни единого облачка. Встречать человека с незримыми чувствами ему пока не доводилось. Значит, она еще опаснее, чем кажется.
– Похоже, история повторяется, не так ли? – промолвила Дама Гламмер. – Ты подыскал себе бурундучка, чтобы слопать его, – точно так же, как тебя слопал когда-то…
– Что за чушь – слопал! Вот он я, сижу перед тобой, – однако слова эти сопровождались оранжевым ужасом с рваными краями.
– Где ты его раздобыл, кстати сказать? – спросила Дама Гламмер, кивая в сторону дверного проема, за которым стоял Джинкс.
– Сам пришел, – ответил Симон. – Я разве не велел тебе спать ложиться, мальчик?
– И как ты думаешь его использовать? – спросила Дама. – Не собираешься же ты…
– Будет работать у меня. Порядок в доме поддерживать, – сказал Симон и бросил на ее ноги еще один недовольный взгляд.
– Детки – это такая вкуснятина, – сказала Дама Гламмер. – Вот я как раз прошлой осенью разжилась мальчиком и девочкой. Родители бросили их в лесу… ну, сам знаешь. Я заколдовала свой дом, чтобы он походил на пряничный, и…
Так вот как они это делают! Джинкса всегда занимал вопрос, как это чародеи живут в пряничных домиках, а звери не сгрызают их стены. И что происходит, когда льет дождь.
– Не смешно, – отрезал Симон. – Пугаешь мальчишку.
– Ну, так я же их не съела! Просто уверила, что собираюсь съесть, – и она захихикала.
Но Джинкс подумал, что, может, и съела.
– Так вот, чешуи дракона я тебе за это не дам, – сказал, указав подбородком на полынь, Симон. – Не вижу смысла, Дама. Ты же знаешь, мне приходится покупать ее у самого дракона.
Дама Гламмер усмехнулась:
– А почему бы тебе не отдать мне мальчишку?
– Исключено.
– Для Костоправа его бережешь?
– Разумеется, нет. Не говори глупостей, – и он снова указал подбородком на полынь. – Так как, поторгуемся?
– Что ты мне дашь?
– Если научишь меня заваривать полынь, дам унцию [7] корицы.
– Отлично, – она смела полынь в красную косынку в горошек.
– Пойдем в мою мастерскую, там все и покажешь, – сказал Симон.
В противоположной стене была тяжелая дубовая дверь, – Джинкс полагал, что она ведет в другую башню. Симон направился к ней, но остановился и обернулся.
7
Унция – мера веса, приблизительно 28,35 г.
– В южное крыло тебе вход воспрещен, Джинкс. Там мое жилье, тебе в него нельзя. Понятно?
Джинксу немедля страх как захотелось увидеть запретные покои.
– А почему? – спросил он.
– Потому что там хранятся опасные вещи и потому что я так сказал. А теперь – в постель. И не лежи без сна, беспокоясь насчет пряничного домика, – это неправда.
Симон шагнул за порог, придержав полуоткрытую дверь перед Дамой Гламмер. Джинкс осторожно сунулся вперед, ему не терпелось взглянуть на запретные комнаты. Он на миг увидел холодный каменный коридор, пляску темных теней в дрожащем факельном свете… А больше ничего разглядеть не успел, потому что Дама Гламмер подскочила к нему и сцапала за подбородок.
– Нет, ну совершенный сладенький бурундучок. Какая жалость, что ты попался чародею в лапы!
Пальцы ее сжали щеки Джинкса, и он мотнул головой, высвобождаясь.
– Неужели тебе не интересно, что он думает с тобой сделать?
– Он говорил, что я буду работать у него.
– Сказать тебе, зачем ты ему нужен на самом деле? – ведьма усмехнулась, но понять, дразнится она или нет, Джинкс не мог. Увы, мысли ее оставались невидимыми.
– Ну, скажи. – Он испытывал скорее любопытство, чем страх.
– Попроси, как воспитанный мальчик.
– Скажи мне, пожалуйста, – попросил Джинкс, сердито глядя ей в глаза.
– Маленькие мальчики больше годятся для заклинаний, чем для работы.
– Я никаких заклинаний не знаю.
– Маленькие мальчики полезны как составные части заклинаний, – пояснила Дама Гламмер.
Вот тебе и на…
– Так идешь ты или нет? – Симон выглянул на кухню и тут же нахмурился. – Опять мальчишку стращаешь?
– О нет! Он очень, очень храбрый бурундучок.
Дама Гламмер усмехнулась и удалилась вместе со своей полынью в покои Симона.
Предостережение Дамы Гламмер сильно насторожило Джинкса. Однако проходили недели, а Симон так никакого зелья из него и не сварил, и Джинкс решил, что она все же пыталась его напугать.
К Симону то и дело заглядывали на огонек ведьмы. Джинксу не нравилось, как они хихикают, увидев его. Однако он очень внимательно слушал их разговоры – все больше о заклинаниях, чародействе, а время от времени и о Костоправе. Впрочем, о нем Джинкс ничего нового не узнал, все говорили одно и то же: Костоправ высасывает душу человека через соломинку, а косточки его складывает крест-накрест. У большинства ведьм вокруг голов вились цветные облачка – незримыми чувствами обладала одна лишь Дама Гламмер.