Джинния
Шрифт:
— Тихо, я открою, сын мой. Как жаль, что эту строптивицу разбудили...
Похоже, важный гость, и конечно же пришел с неприкрытыми намерениями сорвать Цветок Услады. Правда, странно, что не видно здесь других Цветков Услады, хотя, скорее всего, они дожидаются где-нибудь на полке в отдельных лампах, оформленных с восточным излишеством и обещанием неземных наслаждений и, конечно, пропитанных одуряющей смесью каких-нибудь мускусных ароматов.
— Мам, она еще кусается! — раздраженно прошипел Бармакид, не оставляя попыток меня схватить, а заодно и облапать, на всяких случай. Я отбивалась,
Даже успела поорать, но это мне ничего не дало, загадочный пришелец не заспешил на помощь. Да я и не надеялась на это, просто пыталась деморализовать врага хоть на секунду, в надежде все-таки успеть добраться до окна или двери. За стенкой уже слышались тихие голоса.
Наконец объединенными усилиями им удалось спихнуть меня в холодный погреб, а я пнула трехглавого ниже пояса! Только он никак не отреагировал, впрочем, где же тогда у джиннов-мужчин главное уязвимое место? Пришлось еще и дать оскорбленную пощечину...
Глава тридцать седьмая,
БЕГЛАЯ
К моему удивлению, в погребе я просидела недолго, крышка открылась, и свет из комнаты заслонила тень. Я продолжала сидеть на инжире, гордо выпрямив спину и отвернувшись.
— Эй, давай сюда руку и вылезай! — Голос был такой родной, что захотелось плакать.
— Мишка, как ты тут оказался?! — счастливо прошептала я.
— Позже объясню, а сейчас незаметно сматываемся, — тихо ответил он, протягивая руку.
Он вытянул меня в комнату, здесь никого не было, но в соседней шла довольно оживленная перепалка. Наверняка клиент требует скидку или кредит, порадовалась я, это отвлечет их от подозрительных шумов. Миша откинул занавеску в углу, за которой оказалась Низенькая незаметная дверь. Если он в нее и вошел, то глупо вот так оставлять открытыми задние двери на ночь глядя. А все присущая джиннам самонадеянность, эту черту характера я у них уже отметила. Низенький забор во дворе мы взяли с места, держась за руки...
— Неужели было открыто?
— Да. Вероятно, это у них выход. Поэтому они и не боятся, вряд ли кому придет в голову вломиться в дом через выход. Для этого есть калитка и дверь со стороны фасада дома.
— Логично, — неуверенно протянула я, похоже, что за это короткое время Миша о джиннах узнал больше меня. И одет он был по-иному, во всяком случае, его благосостояние заметно улучшилось за те несколько часов, что мы не виделись: он приоделся в ярко-желтого цвета тунику с бахромой. Но выглядело это смешно и как-то откровенно, ноги почти до бедер голые. Может, я была права, и его забрали в мужской гарем?
— Не смотри на меня так, это форма, мне ее выдали. После его слов я еще больше уверилась в своих подозрениях, окинула его жалостливым взглядом и, не выдержав, отвернулась.
Вместо того чтобы бежать, мой спаситель почему-то резко остановился.
— Постой, думаю, нам незачем спешить. Просто у меня есть вещь, принадлежащая визирю, который сейчас вошел в этот дом. Это перстень. Мы ему его отдадим, а он призовет к ответу Бармакида.
— Значит, это был сам Крысаддин?! Вот куда их главные визири ходят, словно личного гарема им мало...
—
— Да я и не собиралась, между прочим! А они тут с матушкой, моей предполагаемой будущей свекровью, содержат притон — дом услад, — краснея в темноте, сообщила я, дергая его за руку. — Меня сунули в кутузку за бунт и протест против насилия над моей свободной личностью! Валим отсюда подальше, эти маньяки способны на все. Они заставят меня замолчать, чтобы сохранить доходный бизнес...
— Теперь понятно. — Миша начал засучивать рукава, разозлившись всерьез. — Сейчас я вышибу им дверь и потребую ответа по полной!
— Ты мой герой!
«Мой герой» больше не раздумывал.
— Я сию же минуту вломлюсь в этот притон, и великий визирь не обрадуется, если его застанут в момент посещения подобного заведения! А я хотел даром отдать ему перстень, который он забыл там, где я работаю.
— Ты нашел работу? — уважительно воскликнула я, изо всех сил уволакивая его в сторону. Очень надо мне тут еще и разборки устраивать... Хотя, если бы он, как мужчина, не полез их чинить (разборки в смысле!), я бы наверняка и уважать его перестала!
А теперь мы бежали по ночной улице, и мне казалось, что этот стройный курсант — самый героический спасатель на свете, не хуже Шойгу! Как вдруг от ближайшей стены отделились какие-то тени. Я опустила чачван, черную сетку, закрывающую лицо, и мы сбавили ход, притворяясь мирными жителями. В чачване без практики вообще быстро ходить невозможно, так и рискуешь врезаться лбом в ближайшую стену или споткнуться об мелкого джинна...
Две фигуры встали у нас поперек пути, с виду бандюги распоследнего пошиба!
— Стой, именем нечистого, — загремел один, тут же получив локтем в бок от товарища. Все в черном с головы до ног, лишь кинжалы да сабли посверкивают в темноте, и сами широкие, как стеллажи в библиотеке, не перепрыгнешь, не обойдешь...
— Вы, наверное, благородные толстые Робин Гуды? — еле слышно чирикнула я.
— Нет, мы просто честные голодные стражники. А вот кто вы такие и куда направляетесь, хотелось бы знать? — высокомерным тоном обратились они к нам.
— Это чернолицые телохранители Крысаддина, — быстро шепнул мне Миша и вежливо им ответил: — Мы добропорядочные горожане, не замеченные в правонарушениях. Это моя жена. И разве был объявлен комендантский час, что нас останавливают, в то время как мы торопимся поскорей добраться до дома, чтобы совершить ночной намаз?
— Нет такого намаза, — подозрительно заметил бугай.
— Аи, тебе откуда знать, ты же фетишист? Он у нас каждое ночное дежурство своему игрушечному кролику хвалы возносит, — возразил его коллега, на наше счастье оказавшийся поборником справедливости.
Первый смутился:
— Но почему мы должны им верить на слово? Давай хоть обыщем, может, у них есть какие-то ценности... То есть что-нибудь запрещенное, наркотики, например...
— Они у нас разрешены, — напомнил ему его напарник-законник.