Джиу-джитсу – оружие спецслужб. Путь к победе
Шрифт:
Искусство стихий
Легендарные ниндзя использовали стихии, перевоплощаясь в нужную на данный момент, в зависимости от обстоятельств. С практической точки зрения это выглядело так.
Стихия Земля. К ней относились камни, песок, почва и все их производные вроде каменных стен и глиняных сосудов, а также особенности земного рельефа. Так, вид стены или соседствующего утеса рождали мысль, что туда можно взобраться и слиться с их монотонным фоном; камни на ночном ландшафте давали идею свернуться клубком и уподобиться им; засеянное поле намекало, что неплохо бы застыть посреди него, имитируя пугало; валун у края скалы так и просил, чтобы его сбросили на головы преследователей; подвернувшийся камешек далеко отбрасывался, отвлекая внимание врага; оказавшийся под рукой песок можно швырнуть в глаза подбегающего агрессора.
Стихия Вода. Это способ ускользания, который использовался весьма разносторонне.
Плывущий по реке лист наводил на мысль скрыть лицо в зелени маячащей на воде ряски и улизнуть вместе с ней подальше от гнева недоумевающего противника, а водяная гладь рва вокруг замка подсказывала: если бросить в нее камень, враг явно ринется проверять, не там ли скрывается лазутчик. Вид горячей воды вызывал естественное желание плеснуть ею в лицо нападающего, тогда как кастрюля над очагом намекала, что ее можно опрокинуть на огонь, вызывая отвлекающий водяной взрыв и облако пара, прикрывающего уход коварной бестии.
Стихия Огонь. Здесь в учет шли все эффекты, ассоциируемые с огнем: свет, жар, взрыв, удушающий или маскирующий дым и т. д. Горящий огонь давал идею отвлекающего поджога, причем подпалить можно было либо строение в цитадели, либо, подстроившись под ветер, сухую траву в поле, направляя пожар к встревоженному визитом лазутчика лагерю. Полыхающий костер вызывал острое желание выхватить из него кусок пламенеющего дерева и ткнуть им в лицо настигающего самурая либо метнуть в огонь вспышковую гранату, мгновенно ломая этим визуальную ориентацию взъяренных преследователей.
Отличными отвлекателями внимания были петарды. В импровизированном варианте их хорошо заменяли бросаемые в огонь куски бамбука или каштана, которые, взрываясь, имитировали оружейные выстрелы и, вызывая у врага мысль о нападении, сеяли в его рядах явную и желанную панику. Лучшую защиту при исчезновении давал прикрывающий и подчас ядовитый дым, создаваемый специальными дымокурами или дымовыми гранатами, а иногда – простым подбрасыванием в огонь зеленой листвы, аконита или сырого мха.
Стихия Дерево. Здесь подразумевались обычные деревья, листва, кусты, трава, лыковые веревки, а также многие другие предметы, ассоциируемые с древностью. Возможностей здесь было много. Кусты и высокая трава так и манили спрятаться за ними; высокое дерево приглашало взобраться на него и слиться с ветвями и листвой, причем оказавшаяся рядом лиана позволяла незаметно ускользнуть, оставив врага в блаженной уверенности, что призрак находится там, куда он только что взобрался. Свисающая сверху веревка давала возможность перемахнуть маятником через неодолимое обычным способом пространство, а подвернувшейся палкой тут же оглушали набегающего противника. Очутившиеся под рукой опилки швыряли в глаза преследователей, а, бросая в отдаленный куст кусок дерева, можно было отвлечь внимание в новом, и притом спасительно-ложном для лазутчика направлении.
Стихия Металл. Ее образы использовались также многогранно. Классикой ниндзя было отвлечение противника бросаемыми сюрикэнами (стальные остро заточенные звездочки), пачка которых носилась за пазухой у всякого уважающего себя невидимки. Врага можно было задержать, швыряя ему в глаза завалявшуюся в кармане монету, либо резко ударяя каким-либо подвернувшимся под руку металлическим изделием, наподобие подсвечника или храмовой статуэтки. Вид раскаленного предмета вызывал неодолимое желание остудить его о тело противника, а при возвращении на базу позади себя обычно разбрасывали хранимые в подсумке железные ежи тэцубиси, кои при возникшей необходимости можно было также швырнуть в лицо набегающего самурая. Четкий звон ударяющей о камень металлической вещицы – монетки, сюрикэна и т. д. – давал еще один вариант уже знакомого нам трюка, отвлекающего внимание преследователей совсем в ином, чем им хотелось бы, направлении.
Теория инь-ян определяет также и тайцзицю-аньскую стратегию боя. В ней выделяют тринадцать главных технических элементов: Восемь Ворот и Пять Шагов. Восемь ворот – это восемь базовых структур применения боевой силы-цзинь. Они соотносятся с направлениями в зависимости от того, куда перенаправляется сила противника. Отражение отбрасывает противника назад, в том направлении, из которого он атаковал. Откатывание уводит его дальше, чем он предполагал, по линии атаки. Раскалывание и напор плечом увлекают его вперед и отклоняют несколько в сторону. Срывание и удар локтем, могут быть выполнены с целью перехватить противника в самый начальный момент движения и вывести его из равновесия в направлении, диагональном тылу. Толкание и нажимание отклоняют силу противника и атакуют его под прямым углом.
Теория
Инь-ян, или Тай-цзи – это необыкновенно интересный и наглядный символ, поскольку он означает, что все вещи в природе являются неотъемлемой частью огромной всеобщности, какими бы независимыми или индивидуальными они ни казались. Лао-Цзы так писал об этом:
Мы вставляем спицы в колесо, Но именно отверстие в центре Заставляет двигаться повозку. Мы делаем из глины горшок, Но именно в пустоте внутри него Мы держим то, что хотим. Мы сколачиваем дом из дерева, Но именно пространство в нем Пригодно для жизни. Мы работаем с существующим, Но используем мы несуществующее.Кроме этого, буддисты считают, что эмоциональные чувства вызываются привязанностью человека к семи эмоциям и шести чувственным наслаждениям.
Семь эмоций – это счастье, злость, печаль, радость, любовь, ненависть, вожделение.
Шесть чувственных наслаждений – это удовольствие, получаемое при помощи глаз, ушей, носа, языка, тела и разума.
Даосы считают, что все страдания человека возникают именно из-за этой привязанности. Чтобы стать эмоционально невозмутимым и достигнуть состояния Будды, вы должны вначале культивировать свой эмоциональный разум, решительно порвать свою связь со всеми эмоциональными истоками. При этом буддисты стремятся достичь состояния «Четырех Пустот», когда четыре стихии (Воздух, Огонь, Вода, Земля) отсутствуют в разуме, и человек становится равнодушным к мирским искушениям. Первый шаг к этой цели заключается в том, чтобы отрегулировать свой разум: нужно разобраться в самом себе, исследовать себя. Для этого нужно отключить все свое внимание от внешнего мира, целиком сосредоточившись на мире внутреннем. Такая подготовка называется «гунфу внутреннего видения». Отсюда древнее китайское выражение «слушать себя».
Многие адепты восточных боевых искусств, занимаясь самосовершенствованием, обычно удалялись высоко в горы, порывая всякие связи с обычным человеческим миром, чтобы избежать эмоционального возбуждения. Они ежедневно медитировали и тренировались для возвышения духа, тела и разума. Одним из таких адептов был знаменитый мастер современности, основатель стиля Кекусинкай каратэ, Ояма Масутацу. Этот период в своей жизни он описывал так:
«Прежде чем я начал серьезно заниматься каратэ в возрасте 17 лет, я познакомился с искусством кулачного боя, когда мне было 14 лет. Поэтому я могу сказать, что я потратил почти 50 лет, тренируясь в искусстве самозащиты.
Первый раз я почувствовал уверенность в своем физическом потенциале, когда преуспел в разбивании скалы в период 1948–1950 гг., уединившись на горе Киезуми в префектуре Тиба в Японии с целью тренировки в каратэ.
Гора Киезуми находится примерно в 10 км от станции Ясубо Коминато Японской Национальной железной дороги. Густой кустарник, дубы и клены покрывают эту гору. На этой горе расположен знаменитый храм Сэйдзедзи, где провел годы, предаваясь аскезе, прославленный буддийский монах Нитирэн. Я решился вести аскетичную жизнь, потому что боялся, что дикие дни после Второй мировой войны, когда я тратил свою энергию и время, вступая в драки в уличных уголках с американскими солдатами, которые приставали к японским девушкам, и с японскими хулиганами в городе, потревожат и опустошат не только мою духовную позицию, но также мое владение каратэ. Большинство моих друзей пытались удержать меня от ухода в горы на основании того, что глупо расходовать так много энергии на форму самозащиты, которая не сможет противостоять даже одной пистолетной пуле в эпоху атомных бомб. Были, однако, и другие друзья, которые придерживались мнения, что одному из восьмидесятимиллионного населения может быть позволено вести себя глупо.