Дживс и свадебные колокола

Эта книга задумана как дань памяти и уважения П. Г. Вудхаусу – от меня лично и от имени всех, кто считает результат моих трудов хотя бы отчасти достойным такой задачи. Почти уже полвека книги Вудхауса радуют и восхищают меня. Я не специалист-вудхаусовед, я всего лишь благодарный читатель.

Потомки великого писателя надеются,

что новый роман познакомит с Дживсом и Вустером новое поколение читателей – тех, кому еще только предстоит открыть для себя «Брачный сезон» или «Ваша взяла, Дживс!». Я тоже на это надеюсь и немного завидую – у них еще столько радостей впереди!

А «старичкам» скажу одно: да, я понимаю, на какую громадину замахнулся. Да, это действительно оказалось настолько трудно, как можно было ожидать. Проза Вудхауса блистательна – тут-то и главный подвох. Я не хотел и пытаться копировать его стиль, все равно получилось бы плоско и пошло. Не хотел и скатываться в пародию. Людям, не читавшим Вудхауса, я старался хотя бы приблизительно показать, что представляют собой книги о Дживсе, а тем, кто и так хорошо их знает, предлагаю ностальгическую вариацию на любимую тему. Воспоминания о прочитанном задают основной мотив, и я надеюсь, что мне удалось на этих страницах добиться верного звучания.

Хочу поблагодарить Гиллона Эйткена, Питера Штрауса, Йокасту Гамильтон, Кейт Каала и Гейл Ребак за помощь в издании этой книги, а Эдуарда Казалета, внука П. Г. Вудхауса, – за моральную поддержку.

Надеюсь, моя книга пробудит у читателей желание обратиться к несравненному оригиналу и погрузиться в прекрасный и светлый мир Вудхауса.

Себастьян Фолксноябрь 2013 г.

Меня разбудил среди ночи трезвон, подобный грохоту десятка железных мусорных ящиков, сыплющихся по лестнице. Похлопав наугад рукой в темноте, я нащупал источник адского шума: большой будильник с двумя медными полушариями звонков. После недолгой, но ожесточенной борьбы я затолкал несчастную штуковину под матрас.

Вслед за тем запыхавшийся и слегка вспотевший Б. Вустер бросил взгляд на часы. Они показывали шесть утра – назначенный час, когда мне следовало пробудиться от сна и встретиться лицом к лицу со своими новыми обязанностями.

Черт возьми, это было куда труднее, чем может показаться на первый взгляд. Приподнявшись на кровати, я испытал сильную боль в пояснице. Не знаю, кто изготовил матрас, на котором я пролежал предыдущие семь часов, но человек этот явно считал, что в объятиях Морфея, как выражается Дживс, следует нежиться не более пяти минут кряду. Ухватившись за столбик кровати, я кое-как встал и, ступая по голым доскам пола, накинул халат. Наблюдатель, обладающий острым слухом, смог бы различить один-другой стон, пока я пробирался по коридору к ванной, предназначенной для слуг.

К счастью, других желающих совершить омовение там пока еще не было. Из нагревателя в ванну тонкой струйкой бежал кипяток, зато краны с горячей и холодной водой над умывальником точнее было бы назвать «холодный» и «ледяной». Намыливая щеки и прохаживаясь по ним гибкой сталью, я видел в зеркале совершенно изможденного Бертрама. Закончив с бритьем, я вытер лицо полотенцем, более похожим на кусок наждачной бумаги.

Забавно,

как быстро привыкаешь к удобствам. В школе мы были обязаны под страхом полудюжины «горячих» следить за своими вещами и всегда знали, где находятся наши носки (серого цвета, шесть пар) и шорты (темно-синие, две пары). Однако помощь Таккера, усердного служителя в Оксфорде, а чуть позже несколько лет неусыпной заботы Дживса привели к тому, что я размяк и стал хуже разбираться во всех этих хозяйственных тонкостях. Сказать, что облачиться в форменный наряд камердинера было для меня нелегко – значит ничего не сказать. В конце концов после нескольких неудачных попыток и весьма цветистых выражений рубашка, галстук и запонки для воротничка в какой-то мере достигли взаимопонимания, а уж верхняя одежда после этого серьезных трудностей не представляла. Потерев для пущего блеска ботинком о штанину, я осторожно выглянул на площадку и спустился по черной лестнице, где сильно пахло липовой доской.

Длинный коридор привел меня к кухне. Распахнув створки дверей, я по возможности бодрым шагом вступил в царство готовки. Наполнить чайник водой и поставить на плиту – дело одной минуты. Дальше начались трудности: отыскать заварочный чайник, собственно чай, молоко и так далее. Я до сих пор и не задумывался, сколько всего требуется для приготовления утренней чашечки прекрасного напитка. Открыв наугад какой-то шкафчик, я увидел перед собой ряды котелков, судя по виду – для варки рыбы.

Я сунулся в кладовую и там усмотрел бутылку молока, заткнутую скрученной бумажкой. Слегка потянув носом, пришел к выводу, что молоко отнюдь не свежее, и начал уже отчаиваться, когда в коридоре послышались шаги.

Опасаясь, что кухарка, миссис Педжетт, не одобрит вторжения посторонних в ее царство, я бросился к двери в столовую, но тут в кухню вошла не кухарка, а экономка, миссис Тилмен.

– Мистер Уилберфорс! Боже мой, ну вы и ранняя пташка!

– Да-да, а как же. Червячка клюет, знаете ли. Я тут чайную заварку искал…

– Хотите отнести чай лорду Этрингему? Не рановато?

– Он сказал – в семь.

– По-моему, семь тридцать будет в самый раз. Давайте я приготовлю, а вы пока обувь лорду почистите. Господи, да вы тут воды на целый полк напасли! Идите, идите вниз, там в чуланчике ваксу найдете. Вы ботинки-то лорда Этрингема вчера прихватили?

– Само собой. Две пары.

Я предоставил приготовление чая умелым рукам этой замечательной женщины, а сам отправился вниз, начищать черные полуботинки и коричневые башмаки на толстой подошве, которые заранее принес с верхнего этажа. По моему опыту, в чуланчике дворецкого помимо штопоров, свечей и прочей мелкой бакалеи всегда хранятся одна-две бутылочки весьма полезных для здоровья жидкостей. Правда, время было еще слишком раннее даже для моего выносливого организма, однако сама мысль бесконечно меня приободрила. Не скажу, что я распевал за работой, но взялся за щетку с большим азартом.

Вернувшись на кухню, я увидел, что миссис Тилмен уже накрыла поднос к завтраку, со всеми полагающимися причиндалами.

– Ой, мистер Уилберфорс, вы фартук надеть забыли, да? У вас вакса на сорочку попала. Постойте, я сотру.

Добрая душа при помощи тряпочки удалила большую часть черного вещества и, заново застегнув мне пуговицы на пиджаке, сочла меня готовым к дальнейшим подвигам.

Я взялся за поднос и попробовал его приподнять.

– Ох, золотце, какой вы неловкий… Ну ничего, не волнуйтесь. Идемте, сюда…