Джокер
Шрифт:
Номер второй, обладатель толстой щекастой хари, господин Босоногов, он же Босс. Такое ощущение, что шеи у него нет, коротко, почти налысо стриженая голова расположена прямо на широченных плечах. Свернутый набок нос, пельменеобразные уши, видимо, в далеком спортивном прошлом ему довелось пропустить больше ударов, чем нанести. Недобрый взгляд маленьких, заплывших жиром глазок. Квадратная фигура с заметным брюхом и брылями по бокам, из чего следует, что в тяжелый вес из среднего наш Юрий Павлович перешел посредством запивания пивом чего-нибудь вкусного и жирного. Тоже так хочу. Так, это ясно, это понятно. Стоп, а, вот это… хранение краденного стрелкового оружия армейского образца в подвале собственного магазина? Дурдом, полный дурдом! Или это — чистейшей воды деза, или мальчик Юра совсем страх потерял. Вот это следует уточнить обязательно. Машины, квартира в Крылатском, достраиваемый дом, (отделочные работы в стадии завершения, владелец планирует заселение на Новый год) в ближнем Подмосковье, адрес и схема проезда прилагаются. Крайне неприязненные отношения с Дивотченко. Буквально две недели назад схватился с ним врукопашную прямо на ступенях офиса и победил в виду явного преимущества.
И, наконец, номер третий, Парамонов Николай Генрихович. Навороченная куртка тончайшей кожи, пестрая рубашечка, шейный платок, симпатичное ухоженное личико с модной трехдневной растительностью. Этот парень больше походит на успешного деятеля шоу-бизнеса, чем сами деятели этого самого бизнеса. Глаза… глаза умные и честные, как у профессионального кидалы. Такой человек просто обязан обкрадывать компаньонов, тем более таких. Так, дальше. Неплохие связи в МВД, а также среди разного рода чиновного люда.
Понятно… Умело гасит вспышки взаимной ненависти у подельников, молодец. О, бабник с очень большой буквы «Б». По понедельникам и средам навещает постоянную любовницу на Тульской, адрес прилагается. Какой у нас день сегодня? Правильно, понедельник. Примем к сведению. В остальные дни недели этот ухарь трахает все, что попадается на глаза. Завидно до слез.
Теперь вот еще что. Несколько дней я любовался этой троицей, находясь от всех их вместе и по отдельности, вдали и вблизи, порой — на расстоянии вытянутой руки. Никто из них наблюдения не заметил, ручаюсь. И в то же время сам я несколько раз отмечал чье-то мягкое, не царапающее шерсть на загривке, внимание. Не знаю, то ли именно так начинается паранойя, то ли меня пасут наружники более высокого, чем я сам, класса. С этим что-то надо делать.
От плавающих в воздухе клубов дыма у меня заслезились глаза. Я открыл окно, а сам, накинув на плечи куртку, вышел на балкон глотнуть кислороду.
Жадно вдыхая свежий, пахнущий выхлопными газами воздух столицы, я стоял на балконе съемной квартиры, лениво глазея по сторонам. Грязь, лужи, несколько чахлых деревьев, беседка возле гаражей. Три джентльмена в беседке, степенно распивающие водочку под разговор. Играющая с лохматым щенком девчушка, три молодые мамаши, мило чирикающие возле стоящих рядком колясок. Ветер донес до меня обрывки веселого смеха и легкий матерок, видимо, разговор у дамочек шел исключительно о текущей политике, науке и искусстве. Грузовая «газель» у подъезда дома напротив, с расписанным «под Хохлому» светлым кузовом и надписью «ОРГАНИЗАЦИЯ ЯРКИХ СОБЫТИЙ», крупными буквами через весь борт.
Повесив куртку на вешалку, я вернулся за рабочий стол. Склонился над бумагами, в задумчивости покусывая зубами ручку.
Глава 22
— Вот этого, — Юрист щелкнул ногтем по лежащей перед Босоноговым фотографии, — надо устранить не позже следующего вторника. — А этого, — указал пальцем на следующую, — через день после первого. Насчет остальных двоих распоряжусь отдельно.
— Обожаю крупные заказы, — рассмеялся тот, передавая фотографии сидящему рядом Дивотченко.
— Как насчет скидки для оптового клиента? — деловито поинтересовался Юрист.
— Подумаем, Славик, подумаем… Слушай, а зачем этих дедов мочить? Они и сами через месячишко кони двинут.
— Так долго я ждать не могу.
— Имеешь право, — Босоногов авторучкой передвинул фотографии Дивотченко, тот, держа их за уголки, положил в конверт и спрятал в сейф.
— Управитесь?
— Без проблем, — ответил Дивотченко. — Есть ли какие-нибудь специальные пожелания?
— Что?
— Способ. Как они должны быть убиты?
— Они должны быть убиты насмерть, других пожеланий нет. Только учтите, их охраняют.
— На здоровье. Скажи лучше, сколько платишь? — снова вступил в разговор Босоногов.
— Сто за всех.
— Славик, ты дверью не ошибся? Собес дальше по коридору и налево.
— А, сколько ты хочешь?
— Триста.
— Сходи в аптеку и купи себе градусник. Ты что, президента валить собираешься?
— Заказы на устранение президентов не принимаем, — ровным голосом произнес Дивотченко. — Не наш профиль. А, что касается вашего случая… Поверьте, триста тысяч за четверых — очень даже скромно. Тем более что их охраняют.
— Охрана только у двоих! Ребята, не борзейте, больше сотки это не стоит.
— Как знаешь, Славик.
— Тогда мне пора. Верните фотографии.
— Э, нет. Если ты с темы спрыгиваешь, то фото с твоими «пальчиками» сегодня к вечеру будут у этих самых стариков.
— Вместе с записью беседы, — добавил Дивотченко.
— Ну, вы и суки!
— За базаром следи, а то медицина нынче платная.
— Хорошо, двести.
— Двести нам и там дадут.
— Хрен с вами, жлобье! Триста тысяч долларов.
— Ты еще в «деревянных» предложи. В нашей лавочке принимаются только «еврики».
— Что!? — и ценовая дискуссия продолжилась.
Глава 23
Небольшой ресторан в одном из Тверских-Ямских переулков так и назывался: «Ресторан», что наталкивало на подозрение либо в недостатке воображения и средств его хозяев, либо в избытке скромности. Вернее, все-таки в последнем: в этом районе столицы дешевые забегаловки давно исчезли.
Пройдя следом за провожающим в отдельный кабинет, Финансист с интересом осмотрел зал. Неплохо, не «Якитория», конечно же, но и не «Му-Му». В меру солидно, уютно. Публика за столиками небедная, явно не из числа офисного планктона, заскочившего на дешевый «бизнес-ланч». Интересно…