Джокертаунская комбинация
Шрифт:
Его плечи и грудь были гораздо шире, чем должны были быть у человека его роста, они бугрились мускулами. Голова его была маленькой и узкой, с почти эльфийскими чертами лица. Глаза его цвета сирени смотрели вниз. Он достаточно далеко ушел от человеческого телосложения, чтоб его можно было принять за джокера. Но он не имел ни следа вируса дикой карты.
Он также не был и натуралом. Он вообще не был человеком.
– Эй, приятель, – голос из темной аллеи, в нескольких футах справа, словно крик больной вороны. Его сиреневые
Семнадцать месяцев назад молодые натуралы попытались напасть на него, угрожая оружием, на улице, ужасно похожей на эту. Молодежь была слишком уверена, что обитатели этого огромного, зловонного, отталкивающего хаоса живут в первобытном страхе перед их примитивным огнестрельным оружием, или, возможно, их убежденность в этом была усилена химически. Они причинили так мало проблем, что человек с лиловыми глазами смилостивился над ними. Возможно, умирающий мальчик с оторванной рукой получил медицинскую помощь до того, как истек кровью.
– Дург, – сказал голос тише, – Дург эт Моракх. Это ты, не так ли, приятель?
Он замер, медленно повернулся. Высокая тощая фигура, что двигалась к нему из полной темноты в сумрак, не очень напоминала того, кого он помнил по голосу. Тем не менее бледные глаза, измененные генной инженерией и тренировками так, чтобы стать непревзойденными телохранителями, не обманулись некоторыми изменениями в силуэте.
– Доктор Медоуз, – Дург легко поклонился, сопроводив поклон движением руки.
Высокий человек стоял, и поза его выдавала беспомощность. Дург ждал, ноги наизготовку, голова приподнята. Он мог стоять так всю ночь или всю неделю, ожидая приказа.
– Э-э-э, как жизнь, приятель?
– Моя работа грузчиком обеспечивает адекватное существование. Плата предоставляет мне такой комфорт, какой только может обеспечить этот чрезвычайно теплый, но недостаточно цивилизованный мир. – Тонкие губы растянулись в улыбке. – Если мне понадобится больше средств, мои сотрудники всегда жаждут сделать ставку на состязания в силе и ловкости. Некоторые из этих людей удручающе медленно учатся, господин. Надеюсь, ваши собственные обстоятельства изменились к лучшему.
– Нет. Не совсем. Правда… Правда, я нашел мою маленькую девочку.
– Я рад, что вы нашли маленькую хозяйку. Ваше правительство все еще держит ее в заключении?
– Да, – Марк пошевелил губами и переступил с ноги на ногу. – Я… Я должен вернуть ее обратно. Кто знает, через что ей пришлось пройти.
– Вы предполагаете использовать силу?
Взгляд Марка блуждал между трещин в асфальте. Он кивнул.
– Ты знаешь, я не очень люблю такие вещи. Но я в отчаянии, приятель. Я действительно на грани. Мне нужно знать, ты мне поможешь?
– По-прежнему ли светит солнце на утес Авендрат?
– Прошу прощения?
– Моракхская поговорка, господин. Пока светит
– Тебе придется нарушать закон.
Эльфийская голова запрокинулась, смех прозвучал словно звон большого серебряного колокольчика.
– Меня настолько же заботят законы вашего рода, насколько вас заботят законы собачьей стаи. Если бы вы послушали меня, вы бы давно бросили вызов закону, сохранив вашу дочь силой или хитростью.
– Я не был готов, приятель. Я… Я все еще верю в правосудие.
– Ваш мир порождает много странных суеверий. Что теперь, господин?
– Теперь я собираюсь вернуть себе Спраут, – сказал Марк. – Чего бы это ни стоило.
Блоут говорил, он ненавидел жалость. Его посетитель жалел его, и он нашел это странно приятным. То, что чувствовал этот человек, не было отвращением. В этом заключалась разница.
– Доктор Медоуз, – сказал он, – добро пожаловать.
Мастелина и Андрион исполнили свою роль и отошли. Медоуз моргал, глядя на слизистые бока Блоута.
– Спасибо, губернатор. Чем обязан такою честью?
Ты до смерти хочешь узнать, что стало с твоим другом, подумал Блоут и не смог сдержать смешка. Бедолага. Стоит ли мне рассказывать, где он сейчас?
– Насколько я понимаю, у вас есть план.
Высокий человек сглотнул. Блоут услышал, как тот подумал об обмане, но мгновенно отбросил эту мысль. Это тоже было большой редкостью.
– Это моя дочь, губернатор. – Он бросил взгляд на Кафку. – Я должен вернуть ее. – С вашего позволения или без него. Он не произнес этого вслух, но Блоут услышал.
– Вам не нужно мое позволение, – сказал Блоут и хихикнул, когда Марк вскинулся, услышав, как процитировали его собственные мысли. – Но я даю его вам. И даже благословляю. Более того, доктор. Я хочу предложить вам свою помощь.
– Что, что вы имеете в виду, приятель?
– Вы хотите знать, сможете ли вы заставить своих друзей вернуться. Не смотрите с таким удивлением, доктор, вы должны знать, что я могу читать ваши мысли. Я знаю, что вам нужно. Вам нужны некоторые медикаменты и безопасное место для работы. Я могу предоставить и то и другое.
– Чего вы хотите от меня?
Блоут хихикнул.
– Ай-яй-яй. Последний хиппи стал циником.
– Просто так устроен мир, приятель.
– Именно. Доктор Медоуз, вы почувствовали злобу обычного мира, злобу и страх. Мы предлагаем вам убежище от него.
– Э, спасибо, приятель. Я действительно признателен…
– Погодите. Мы пришли к пониманию с этим, я хочу убедиться, что вы понимаете, долго это не продлится. Натуралы – обычные люди – не позволят нам вечно их игнорировать. Они должны постоянно утверждать свою силу. Они уничтожат нас за то, что мы другие, за то, что держим голову прямо и не стыдимся.