Джон Френч - Ариман: Неизмененный (Ариман)
Шрифт:
Кнекку кивнул в ответ и увидел, как демоническая машина покидает площадь, ведя за собой караван фигур в красном.
+Кнекку… — Колдун застыл, услышав в черепе звук мысли. — Кнекку…+
Он медленно повернулся, по его коже внезапно побежали мурашки. Он упустил, что вело его по городу. Наблюдая за подъемом титана, он позабыл о своей тревоге и ее причине.
+Владыка? Лорд Магнус?+
Черная башня была там, вздымаясь над вершинами остальных шпилей. Она казалась тонкой, как будто была выше и дальше, чем он когда-либо видел ее.
+Кнекку, я…+
Он взмыл, и диск опалил воздух, рванувшись к черной башне. Кнекку не сводил своих чувств с растущих перед ним очертаний. Ему не хотелось думать о том, что
IX
Голоса
Калькулус логи прим Лене Марр проводил дни и ночи, следя за пустотой космоса вокруг «Вечного воителя». Антенны ауспиков и эфирные сита направляли данные в его уши и глазные разъемы. Сотни меньших сенсоров тянулись чувствами в пустоту и переводили поступающие данные в нервные окончания, соединенные с его ушами и кожей. Он получал отфильтрованный анализ входящей информации со всех третичных сенсоров и временами лично проверял качество работы подчиненных. Всего на корабле было тридцать пять калькулус логи, разделенных на четыре градации, и сидели они на нижних уровнях кафедры сенсориума. Марр занимал место на самой вершине; в его глаза были воткнуты толстые узлы кабелей, свисавших с потолка мостика, пальцы покоились на подлокотниках кресла, подрагивая в симпатической связи с ответными сигналами, бегущими по нервам. Время от времени он жевал язык — старая привычка, от которой прим никогда не пытался избавиться. Это никак не влияло на его функцию, каковая состояла в том, чтобы видеть, ощущать и чувствовать все, что движется вокруг корабля. Марр выполнял эту функцию шестьдесят один год.
«Вечный воитель» удерживал позицию на протяжении семидесяти часов. Он был не один, но в качестве единственного боевого крейсера в сторожевой группе играл роль ядра, вокруг которого кружилось с полдюжины других тяжелых и легких крейсеров и фрегатов. Ближайшее — и единственное — звездное тело было планетой-сиротой, находившейся в пустоте без солнца, вокруг которого она могла бы оборачиваться, и луны, которая бы вращалась вокруг нее. Ближайшие звезды были отдаленными точками света, их излучения едва хватало, чтобы вызывать гул в сенсорах. Это было мертвое пространство космоса, лишенное всего, кроме облаков пыли и газа, а также громады одинокого планетоида. Ничто в радиусе миллионов километров не двигалось без абсолютной предсказуемости.
Космос, за которым следил Марр, казался ему спокойным. Хуже того, он казался ему скучным. Много времени миновало с тех пор, как прим слышал смертный крик реакторов и чувствовал, как прицелы пытаются навестись на мишень. Они дрейфовали здесь без всякой причины. Конечно, если не считать того факта, что охранять этот участок «Вечный воитель» и его братьев направила сама Инквизиция. Причин для такого решения Марр не ведал. Знать свыше того, что требовалось для службы, грозило чистоте души, но это не означало, что у него не было на данный счет своих догадок. Как-никак, его функцией и предназначением было слушать и наблюдать. Марр слышал сигналы и видел нечастые прибытия и отлеты других кораблей, что заходили в это безрадостное место.
А еще здесь присутствовали аномалии. За время караула «Вечного воителя» во мраке космоса несколько раз вспыхивали облака света, клубясь меж звезд, будто грозовой фронт, скрывавший за собой небо. Засечь их удавалось лишь немногим военным кораблям, но Марр их видел. Он мельком замечал в облаках огромные лица, запечатленные в моменты ярости и боли.
Еще здесь были голоса, но слышал их не один Марр. Зачастую это были просто вопли — холодные, и пронзительные, и наполненные обещанием крови и льда. Они прокатывались по коридорам военного корабля, будя мужчин и женщин видениями желтых глаз и заостренных зубов. Комиссары не сводили глаз с команды. Марр видел, как младшего офицера застрелили на месте, когда тот сказал, что слышит крики постоянно.
Когда же появились настоящие голоса, они оказались еще хуже — звучали так реально, всегда так близко, но неизменно за границами зрения. Они умоляли. Они просили. Они кричали.
И не только эти инциденты происходили на «Вечном воителе» и его братьях. Объекты двигались, когда на них никто не смотрел. Статуи в часовнях плакали серебром и кровью. Ржавчина и копоть складывались в узоры на стенах корпуса, узоры, от вида которых к горлу подкатывала желчь, а в глаза впивалась боль. После таких инцидентов по кораблям ходили Черные жрецы, бормоча и рассыпая по палубам пепел и разбрызгивая воду. Они были странными людьми, облаченными в угольно-черные одеяния и вооруженными прямыми мечами с серебряными кромками. Марр предположил, что их прислала Инквизиция. Они ему совсем не нравились — там, где ходили Черные жрецы, даже комиссары отступали в сторону и отводили глаза — но наблюдение за ними и прослушка открыли Марру секрет: «Вечный воитель» и его боевая группа охраняли ворота к чему-то иному, к чему-то запретному для всех остальных.
Этот факт льстил Марру. Он придавал его существованию смысл: прим был глазами и ушами часового из металла и огня, и ничто не проскользнет мимо него незамеченным. Или так он себя убеждал.
Когда нечто все же случилось, он не замечал первого знака несколько секунд.
На пределе дальности его сенсоров начали двигаться два куска межзвездного мусора. Каждый из них представлял собой неровный осколок пыли со льдом, размерами не больше танка. Вокруг планетоида-сироты дрейфовали целые облака подобных обломков. Они были слишком маленькими и слишком немногочисленными, чтобы представлять угрозу для чего-либо крупного, а их движения — слишком медлительными и предсказуемыми, чтобы Марр уделял им пристальное внимание.
Но теперь два обломка пришли в движение. Прим увидел, как один из них заскользил в сторону, а затем обратно, после чего задрожал на месте, все сильнее и сильнее.
Он потянулся сенсорами, приказывая технопровидцам подать больше энергии на его аппаратуру. За это время зашевелились новые куски мусора, содрогаясь и скользя в вакууме, словно бусинки по боку туго натянутого барабана. Завихрились пылевые облака, поначалу медленно, а затем постепенно ускоряясь. Черноту накрыли переливающиеся полотнища. Марр почувствовал, как открывается его рот, чтобы выкрикнуть предупреждение. Обломки и пыль кружились, пелены света пылали зелено-бирюзовыми цветами. Его язык зашевелился. И застыл.
+Нет. Боюсь, этого не случится+, — голос был негромким, и казалось, раздается прямо у него за спиной.
Марр попытался обернуться, вытащить сенсорные кабели из глаз. Тщетно. Его тело осталось на месте, безвольное и неподвижное, как все последние семнадцать часов вахты. Он не мог пошевелить и пальцем, в состоянии только наблюдать, и от увиденного его сковало льдом.
Каскад света поглотил звезды. На его глазах там разверзлась щель, затем еще и еще. Из них бесшумно выскользнули темные очертания, волоча за собой обрывки тошнотворных оттенков.
Военный флот. На мостике не раздалось ни единого сигнала тревоги, ни один голос не выкрикнул приказа готовиться к бою, не последовало никаких предупреждений, никакой паники.
+Предупреждения не будет, — снова прозвучал голос. Марр услышал звон и понял, что это дребезжат в гнездах разболтавшиеся заклепки, скрепляющие кафедру. — Ты, и твои подчиненные, и весь твой род на других кораблях немы. Вы видите все, однако ни один этого не расскажет+.
«Но астропаты и навигаторы, — подумал Марр. — Они почувствуют смещение в варпе. Они увидят…»