Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 10
Шрифт:
Но, дойдя до угла, он дрогнул и свернул на Маунтстрит. Ему сказали, что родителей нет дома, но мисс Динни утром приехала из Кондафорда.
— Вот и хорошо. Не беспокойтесь, Блор, я сам ее найду.
Он поднялся наверх и тихонько приоткрыл дверь в гостиную. В нише под клеткой с попугаем сидела Динни; она сидела прямо, не двигаясь, устремив глаза в пространство, сложив на коленях руки, как пай-девочка. Майкла она заметила, только когда он дотронулся до ее плеча.
— О чем задумалась?
— Майкл, помоги мне не стать убийцей.
— А-а… Он действительно подлая дрянь. Твои читали «Момент»?
Динни кивнула.
— Как они к этому отнеслись?
— Молча поджали губы.
— Бедняжка! И поэтому ты приехала?
— Да, мы идем с Уилфридом в театр.
— Передай ему самый нежный привет и скажи, что если он захочет меня видеть, я сейчас же прибегу. Да, и постарайся ему внушить, что мы восхищены тем, что он бросил эту бомбу.
Динни подняла глаза, и сердце у него сжалось,
— Его толкнула на это не только гордость, понимаешь? Его что-то точит, и я очень боюсь. В глубине души он не уверен, что отрекся не из самой обыкновенной трусости. Он все время об этом думает, я знаю. Ему кажется, будто он должен доказать — и не только другим, а больше самому себе, — что он не трус. Ну, я-то знаю, что он не трус, но пока он не доказал этого и себе и остальным, он способен на все.
Майкл молча кивнул. За последнее время он видел Уилфрида только один раз, но вынес от этой встречи такое же впечатление.
— Ты знаешь, что он попросил своего издателя публично подтвердить эту историю?
— Да? — растерянно произнесла Динни. — Что же теперь будет?
Майкл пожал плечами,
— Майкл, неужели никто не поймет, в каком он был тогда состоянии?
— Людей с воображением не так уж много. Да и мне трудно понять это до конца. А тебе?
— Легко, потому что это Уилфрид.
Майкл крепко сжал ее руку.
— Я очень рад, что ты смогла влюбиться по-хорошему, по уши, по старинке, а не так, как эти нынешние — из «физиологической потребности».
ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ
Динни переодевалась к ужину. К ней постучалась тетка.
— Лоренс прочел мне статью, Динни. Интересно!
— Что интересного, тетя Эм?
— Я знала одного Колтема, но он умер.
— Этот, наверно, тоже умрет.
— Где ты покупаешь корсеты, Динни? Они такие удобные.
— У Хэрриджа.
— Дядя говорит, что ему надо выйти из членов клуба.
— Уилфриду наплевать на клуб, да он и был там всего раз десять. Но не думаю, чтобы он захотел теперь из него выйти.
— Уговори его.
— И не подумаю уговаривать его делать что бы то ни было!
— Ужасно неприятно, когда кладут черные шары.
— Тетя, дорогая, разреши мне подойти к зеркалу!
Леди Монт отошла в другой угол и взяла с ночного столика тоненькую книжку.
— «Леопард»! Но он их все-таки перекрасил!
— Неправда! У него не было пятен, ему нечего было перекрашивать.
— Но его же крестили, и все такое…
— Если бы крестины что-нибудь значили, то это было бы издевательством над ребенком, — тот ведь понятия не имеет, что с ним делают.
— Динни!
— Да. Я в этом уверена. Нельзя решать за людей, даже не спрашивая их; это непорядочно. Когда Уилфрид научился думать, он уж не верил в бога.
— Ну, дело не в том, что он отказался от старой веры, а в том, что принял новую.
— Он это понимает.
— Что ж, — сказала леди Монт, направляясь к двери, — тем хуже для этого араба, нехорошо быть таким навязчивым! Если тебе понадобится ключ от входной двери, возьми у Блора.
Динни быстро кончила переодеваться и побежала вниз. Блор был в столовой.
— Тетя Эм сказала, что мне можно взять ключ, Блор. И не могли бы вы вызвать мне такси?
Позвонив на стоянку и отдавая ей ключ, дворецкий сказал:
— Наша миледи любит высказывать свои мнения вслух, вот и я поневоле все узнаю: утром я как раз говорю сэру Лоренсу: «Ежели бы мисс Динни могла увезти его куда-нибудь в шотландские горы, где и газет-то не читают, было бы много меньше расстройства». В нынешнее время, мисс, да вы, верно, и сами заметили, столько всего случается, и все как-то сразу, а у людей память не та, что в старину, — быстро все забывают… Вы уж меня простите, что я об этом говорю. Динни взяла у него ключ.
— Большое спасибо, Блор. Я и сама очень бы этого хотела; только боюсь, он решит, что это неприлично.
— В нынешнее время молодая дама многое может себе позволить.
— Но вот мужчинам все-таки приходится соблюдать приличия.
— Ну да, конечно, мисс, с родными вам придется повоевать; но в конце концов все можно уладить.
— Боюсь, что нам придется расхлебывать эту кашу тут, Блор.
Дворецкий покачал головой. — Зря люди считают, что всякую кашу надо расхлебывать… А вот и ваше такси, мисс.
Сидя в такси, она наклонилась вперед, подставляя ветру разгоряченное лицо. Это свежее дыхание словно сдуло обиду, которую причинила ей злосчастная статья. На углу Пикадилли ей попалось на глаза газетное объявление: «Лошади прибывают на Дерби!» Да, ведь завтра — Дерби! Как она выбилась из привычной колеи.
Местом встречи был выбран ресторан Блэфарда в Сохо, где они собирались поужинать, но такси едва ползло, — накануне национального праздника в городе было большое движение. У дверей ресторана стоял Стак, держа на поводке спаньеля. Он подал Динни записку: