Джон Голсуорси. Собрание сочинений в 16 томах. Том 6
Шрифт:
— Что тебе надо, зверюшка?
Задрав глаза на Сесилию, Миранда как-то неуверенно подняла белую переднюю лапку. «Ну что спрашивать меня? — казалось, говорил маленький бульдог. — Откуда мне знать? Да и кто из нас знает?»
Нерешительность собаки явилась последней каплей. Сесилия окончательно вышла из себя. Она распахнула дверь в кабинет Хилери и сказала резко:
— Ступай, разыщи хозяина!
Миранда не двинулась с места, но из кабинета вышел сам Хилери. Он правил гранки, торопясь отослать их с первой же почтой, и у него был вид человека, целиком ушедшего в свои мысли и ничего вокруг себя не замечающего.
Сесилия, вторично избавленная от необходимости встретиться с сестрой хозяйкой дома, столь неуловимой, вездесущей и невидимой и в то же время центральной фигурой в сложившейся ситуации, — сказала Хилери:
— Можешь ты уделить мне минуту? Я должна поговорить с тобой.
Они вошли в кабинет, а за ними пробралась туда и Миранда.
Сесилия всегда считала деверя человеком приятным и в какой-то мере вызывающим жалость. Поглощенный своими литературными делами, он позволял людям злоупотреблять его добротой. Он выглядел таким хрупким рядом с бюстом Сократа, и это как-то странно взволновало Сесилию. Сократ был такой массивный, такой урод. Она решила сразу приступить к делу.
— Хилери, я узнала от миссис Хьюз довольно странные вещи о маленькой натурщице.
Улыбка в глазах Хилери погасла, она осталась только на губах. — Вот как!
— Миссис Хьюз говорит, что именно из-за этой девушки муж ее ведет себя так безобразно, — продолжала Сесилия нервно. — Я не хочу наговаривать на девушку, но мне кажется… мне кажется, что она…
— Так что же она?
— …что она приворожила Хьюза, как выразилась эта женщина.
— Хьюза? — переспросил Хилери.
Сесилия заметила, что не сводит глаз с бюста Сократа, перевела взгляд и продолжала торопливо:
— Она говорит, что он следит за девушкой, что он приходит даже сюда и караулит ее. Все это чрезвычайно странно. Ты ходил к ним, да?
Хилери кивнул.
— Я пыталась поговорить с отцом, — продолжала Сесилия, — но он просто невозможен. Что ему ни говори — он будто не слышит.
Хилери, казалось, глубоко задумался.
— Я хотела, чтобы он подыскал себе кого-нибудь другого, кому диктовать.
— Почему?
Чувствуя, что продолжать разговор невозможно, если не объяснить цель своего прихода, Сесилия выпалила:
— Миссис Хьюз говорит, что ее муж грозил тебе…
Лицо Хилери приняло ироническое выражение.
— Да неужели? — проговорил он. — Очень любезно с его стороны. За что же? Чудовищная неделикатность, которую ей предстояло проявить, обида, что ее вынудили к этому, — все это совсем обескуражило Сесилию.
— Видит бог, я не хочу вмешиваться. Я никогда не вмешиваюсь в чужие дела. Это просто ужасно…
Хилери взял ее за руку.
— Ну успокойся, дорогая. Только я думаю, нам лучше поговорить начистоту.
Полная признательности за это дружеское пожатие, она судорожно стиснула его руку.
— Это так грязно, Хилери…
— Грязно? Гм… В таком случае давай поскорее покончим с этим.
Сесилия залилась краской.
— Ты хочешь, чтобы я рассказала все как есть?
— Разумеется.
— Ну хорошо. Понимаешь, Хьюз, очевидно, вообразил, что ты интересуешься этой девушкой. От прислуги и людей, которые работают в доме, ничего не скроешь, и они всегда готовы видеть самое худшее. Они, конечно, знают, что вы с Бианкой не очень… не совсем…
Хилери кивнул.
— Миссис Хьюз так прямо и сказала, что ее муж собирается пойти к Бианке.
Снова призрак сестры как будто проник в комнату, и Сесилия продолжала с отчаянием:
— Понимаешь, миссис Хьюз уверена, что ты действительно увлечен девушкой. Конечно, ей бы хотелось, чтобы это было правдой, тогда у такого человека, как ее муж, не было бы никаких шансов.
Пораженная своей циничной выдумкой, уже стыдясь своих слишком откровенных слов, она осеклась. Хилери стоял, отвернувшись.
Сесилия тронула его за рукав.
— Хилери, дорогой, неужели нет надежды, что вы с Бианкой?..
Губы Хилери искривились.
— Я думаю, что нет.
Сесилия печально смотрела в пол. Она давно не была так встревожена, с тех пор, как болел плевритом Стивн. Выражение лица Хилери подтверждало ее подозрения. Конечно, он мог просто рассердиться на наглость этого человека, но, может быть… — ей даже не хотелось оформлять свою мысль… — тут замешаны более личные чувства.
— Ты не думаешь, что так или иначе, но ей лучше больше не приходить сюда?
Хилери зашагал по комнате.
— Это ее единственная постоянная и надежная работа, она дает ей независимость. И это для нее гораздо лучше, чем быть натурщицей. Я не могу содействовать тому, что может лишить ее работы.
Никогда еще Сесилия не видела его таким взволнованным. А что если он не так уж неисправимо кроток, что если в нем все же есть доля животной силы, которой Сесилия в общем-то даже восхищалась? Эти вопросы без ответа чрезвычайно усугубляли трудность положения.
— Но послушай, Хилери, — начала она снова, — ты вполне уверен в этой девушке?.. Ты уверен, что она стоит того, чтобы ей помогать?
— Не понимаю.
— Я хочу сказать, что мы ведь ничего не знаем о ее прошлом, пролепетала Сесилия и по тому, как он двинул бровями, поняла, что и у него есть сомнения на этот счет. Она продолжала уже с большей отвагой: — Где ее друзья, родственники? Я хочу сказать… Быть может, у нее были какие-нибудь истории…
Хилери замкнулся.
— Ты что же, хочешь, чтобы я ее об этом расспросил?
Сесилия уловила в его словах насмешку.
— Ну, знаешь, — сказала она с жесткими нотками в голосе. — Если такое получается, когда начинаешь помогать бедным, то я не вижу в том много проку.