Джони, о-е! Или назад в СССР-3!

Шелест Михаил Васильевич

— Что с вами, Пьер? — спросила одна из девушек, что прибыли на сэйшн скорее всего по мою душу. Или скорее по моё тело. Или за всем сразу. Их было аж четверо. Другие явно были «чьи-то», а эти пришли с подругами у которых были парни, а теперь все четверо кучковались вместе. Это смотрелось бы забавно, если бы мне не было так мерзопакостно на душе.

— Вы чем-то расстроены? Почему? У вас вчера такое успешное было выступление. Вы так здорово пели и играли. Я никогда такого не видела и не слышала. Хотя я люблю Битлз. У меня есть на магнитофоне все их песни. Но вы пели даже лучше Джона Леннона и

Пола Маккартни. И играли намного интереснее. У них нет такой импровизации, какую исполняли вчера вы. Я тоже заканчивала музыкальную школу по классу скрипки. Возьмёте меня к себе в ансамбль.

Девушка выпалила домашнюю заготовку, покраснела и замолчала, потому что молчал я. Чёрт, я забыл, что девушки, тоже учатся музыке А с девушками я работать не намеревался.

— Чёрт! — выругался я мысленно, не уж-то и другие девушки — тоже музыканши? Тогда они точно пришли по мою душу.

— Подустал я что-то, — улыбнувшись, сказал я. — Трудная неделя выдалась. Как приехал в Москву, так и закрутилось.

— А вы правда — француз?

— Правда. Не похож?

Девушка покрутила головой.

— Вы по-русски говорите, лучше меня.

— А вы, что, не русская? — удивился я.

— Я грузинка.

— О, как! — вырвалось у меня. — Скрипачка?

Девушка кивнула.

— Понятно. Что-то совсем не хочется о работе говорить, — поморщился я. — Давайте завтра?

— Всё трезво обсудим? — спросила девушка, напомнив мне мое вчерашнее выражение, прозвучавшее со сцены. — А сегодня не трезво что будем обсуждать?

— Всё трезво обсудим? — спросила девушка, напомнив мне мое вчерашнее выражение, прозвучавшее со сцены и добавила чуть прищурившись. — А сегодня не трезво что будем обсуждать?

Я посмотрел на «грузинку» с усталой улыбкой, но ответить не успел.

— А меня зовут Рита, — сказала другая девушка шагнувшая к нам. — Я тоже не русская. Из Прибалтики. Латышка. Я из Лиепае. И тоже пою. Не поступила после школы целый год работала в варьете. Сначала танцовщицей, а потом певицей. Пела песни Эллы Фицжеральд.

— Фицджеральд? Так у неё же в некоторых песнях три октавы. Или ты такие не пела?

— Пела! — горделиво выпятив грудь третьего размера. — У меня тоже три октавы. Я ещё в школе училась в консерватории. Хочешь спою?

Я едва сдержался чтобы не поморщится, а потом решил похулиганить, тем более, что на поляну мы уже пришли.

— «Чик ту чик» знаешь? — спросил я.

— Знаю.

— Славик, а ну ка дай гитару, — попросил я гитариста из второго состава.

— Только я начну, а ты поддержишь, ок?

Рита кивнула и как-то сразу подобралась. Я заиграл на гитаре главную тему и запел низким басом:

— На небесах, я на небесах. И мое сердце бьется так, что я едва могу говорить. И у меня так бьется сердце, что я едва могу говорить. И, кажется, я нахожу счастье, которое ищу. Кажется, я обретаю счастье, которое столько ищу, когда мы вместе танцуем щека к щеке. Когда мы танцуем вместе, щека к щеке.[1]

Потом вступила Рита:

— Да, рай, я на небесах. Да, на небесах, я на небесах, и заботы, что окружали меня всю неделю, меня волнует, что окружают меня всю неделю. Кажется, они исчезают, как полоса везения игрока. Словно исчезают, как удачная полоса у игрока,

когда мы вместе танцуем щека к щеке, когда мы танцуем вместе, щека к щеке.

— Хорошо получилось! — сказал я по завершении.

Собравшиеся пооплодировали вяло. Все были заняты приготовлением «хлеба насущного» и были не в кондиции, чтобы петь, а в кондиции, чтобы пить. Уже разливалась по разной таре разная жидкость и я разложил свой шезлонг, отдав, гитару Рите. Вернее она её сама у меня взяла, когда я не знал, куда её деть, желая заняться шезлонгом.

А Рита, оказывается, ещё и на гитаре могла, что и продемонстрировала, продолжив музицировать и репертуар знаменитейшей джазовой певицы. Джаз в её исполнении не мешал. Тянучие мелодии она пела тихо, ритмично. Однако после «Самэтайм» Славик гитару у Риты забрал и заиграл «Улочки московские». Многие начали подпевать и закусывать, так как всё-таки по первой рюмашке мы уже выпили.

Мы сразу договорились, что я в действо не вмешиваюсь и я не вмешивался, расположившись под любимой мной берёзой, тоже старой, но на сорок лет «моложе», чем я её в последний раз видел. Запивая холодную водку крепким горячим несладким чаем из термоса, я получал несказанное удовольствие от весёлого молодёжного гомона, шуток, смеха. Для ребят, я, конечно, был инородным телом, руководителем ии начальником, от которого зависело очень многое, тем более, что они узнали о моих «нетворческих» проектах по компьютеризированию университета.

То есть, для них я был ещё более непонятным субъектом, чем простой иностранец, ведь я тратил громаднейшие деньжищи на чужеродных мне людей. Например, на них, которых обучаю рок-искусству и ещё плачу за это деньги. Ведь они знали, что за танцевальный вечер университет мне деньги не платил. Пока не платил. Ха-ха… Лично я не собирался постоянно спонсировать музыкантов. Скоро они станут приносить мне доход, собирая на свои концерты стадионы.

— Вы тут так сидите, — вдруг услышал я голос «грузинки», — словно это ваш родной дом. Как на даче в беседке. И кресло у вас такое… Удобное для отдыха, но не для застолья. На брёвнах мы там все вместе, а вы как-то отдельно.

— Тебя как зовут? — спросил я.

— Света.

— Ты соврала, что ты грузинка, да? — спросил я, улыбаясь и щурясь на солнце, как кот.

Девушка покраснела и опустила взгляд.

— Как вы догадались?

Я пожал плечами.

— Не знаю. Интуиция.

— Но я грузинский язык хорошо знаю и песни их знаю. Мы с родителями в Тбилиси долго жили. Папа и мама в Тбилисском университете преподавали. Они распределились туда после МГУ. И я там родилась. Но я русская, конечно. Мы сюда вернулись, когда мне уже пятнадцать лет было.

— Да, ладно, тебе. Не объясняй. Раз родилась в Грузии, значит наполовину грузинка. Нормально всё.

Я поднял налитую мне Мишаней рюмку с водкой и приблизил к картонному стаканчику для мороженного. Увидев, одноразовую советскую посуду, я улыбнулся. Светлана восприняла улыбку на свой счёт и тоже улыбнулась.

— Хорошее вино. Французское? А я в Грузии так и не попробовала вина, — с сожалением скривилась она.

— Попробуешь ещё. Какие твои годы?!

Я выпил водку, закусил бутербродом с селёдкой и солёным огурцом.