Джони, о-е! Или назад в СССР-3!

Шелест Михаил Васильевич

Я устало посмотрел на мать известнейшего в моём времени автора песен. Мне хотелось как-то компенсировать ему моё воровство. Ведь кроме песен у этого человека и не было ничего в жизни. А обворовывая его, я фактически лишал его жизни. Правда, он всё равно тогда самостоятельно закончит экстерном музыкальную школу, поступит в музыкальное училище, бросит его, уёдёт служить в армию, там создаст музыкальный ансамбль, поступит работать в детский интернат и снова, встретившись с Шатуновым, создаст свой «Ласковцый май», на который у него ещё найдутся песни, которые он когда-то писал Андрею

Разину.

Правда Сергей Кузнецов жалел потом, что создал этот проект, но судя по всему, изменить историю с «Ласковым маем» я не в состоянии. Печальная вышла история, прямо скажем. В конце концов писать он свои песни начнёт только через пять лет. Может, наоборот, «мои» песни подтолкнут его к творчеству? Так думал я, сидя в поезде «Медногорск — Москва», грустно глядя в окно на мелькающие мимо полосатые чёрно-белые столбики. А ещё я подумал, что не нужен мне чей-то «Ласковый Май» и знаете почему? Да потому, что мне, пока я больше суток (в один конец) ехал на поезде, предлагали купить спетые мной в семьдесят третьем году песни раз пять или шесть. И не только на бобинах, но и на кассетах. Да-а-а… И чем я хотел кого-то удивить?

— О, кстати! — встрепенулся я от дрёмы, навеваемой перестуком вагонных коолёс. — Вагонные споры! Кого ты хотел удивить?! Вот кого я бы с удовольствием удивил и лишил радости творчества! Так и что мне мешает? — спросил я себя, улыбнулся и спокойно уснул под звучащие в голове слова песни и перестук барабанов:

— «Вагонные споры — последнее дело, когда уже нечего пить»[1].

* * *

Пока меня не было ребята от репетиций не отдыхали, а репетировали дома, и я с удовольствием принял у них по приезду экзамены.

Мишаня Кравец со Славой Орловым, ударником Димой Барановым и клавишником Виталей Чаусовым со своим заданием справились на отлично. Все русские песни, отданные им мной, они выучили и, в принципе, могли, нормально, а не так как на танцах, поддержать меня на рок-фестивале в «Черноголовке». За Славу Арбузова я, почему-то, совсем не боялся. Тот, и вправду, играл любую тему с листа. Хоть Баха, хоть, Моцарта, а хоть «Назарет».

Да-да, братцы, послушав этих ребят, я решился на выступление среди мэтров советского рока на фестивале в «Черноголовке». В конце концов сегодня было только тринадцатое ноября, а мероприятие начиналось двадцать пятого ноября. Так что у нас были в запасе ещё почти две недели.

Первый состав учил репертуар «Ласкового мая» и тоже преуспел. Я послушал их, морщась своим мыслям, но ребята напряглись.

— Тут вот какое дело, ребята, — начал я. — Немного прокачав ситуацию с этими песнями, мне стало понятно, что соваться на большую эстраду с ними не комильфо. Заюзанные эти песни.

— Какие-какие? — озадачился Попков.

— Использованные — значит. На танцах играть их нормально, а вот выступать с ними на сцене — зазорно. Их уже поют на танцах на всех площадках Москвы и не только, скажу я вам, Москвы. Они меня в поезде достали в конец, честно говоря. Так что, «нихт цишен», — не стреляем. Будем жарить иностранщину. Пусть Мишаня со Славочкой жарят русский рок, а мы с вами будем зарить зарубежную музыку. Готовы?

— Готовы! — разлыбились

музыканты. — Мы и хотели, когда думали, что ты нами будешь руководить, а тут — на русском петь. Не комильфо, как ты говоришь.

— Вот и хорошо! И даже отлично! Причём иностранщину играть и петь будут абсолютно все. И девочки тоже! Готовы?!

— Готовы! — заверещали все четыре девчонки.

Я их ещё в тот понедельник прослушал и очень даже удивился. У Риты по-правде в голосовом диапозоне имелись чистые три октавы и неплохой джазово-блюзовый репертуар. У Светланы очень неплохо получались песни Сьюзи Кватро. Саксофонистка Маша не пела по понятным причинам, но изображала на своём инструменте игру «с удавом» под такие высокие ноты, что низ живота подтягивало вместе с со всеми мужскими причиндалами к самому подбородку. Хе-хе… Надежда тоже не пела, потому что играла на барабанах. Очень мощно играла.

Прослушав их я понял, что, по сути, у меня вдруг образовалась девичья рок-группа. И мне было чем загрузить девчонок.

Я их ещё в тот понедельник прослушал и очень даже удивился. У Риты по-правде в голосовом диапозоне имелись чистые три октавы и неплохой джазово-блюзовый репертуар. Её я «озадачил» песнями «Блонди». У Светланы очень неплохо получались песни Сьюзи Кватро и я сразу подумал, что ей подошли бы песни Джоан Джетт. Саксофонистка Маша не пела, по понятным причинам, но изображала на своём инструменте игру «с удавом» под такие высокие ноты, что низ живота у меня подтянуло вместе со всеми мужскими причиндалами к самому желудку. Хе-хе…

Надежда тоже не пела, потому что играла на барабанах. Очень мощно играла и пока не пела. У меня запоёт обязательно. Как и Маша. Дыхалка у неё — будь здоров и ноты держать она может — точно. Прослушав их я понял тогда, что, по сути, у меня вдруг образовалась девичья рок-группа. Я и загрузил девчонок, сначала наиграв и напев нужное и «подгрузив» ребятами — гитаристами, и слушая сейчас понимал, что это получается не рок-группа, а «бомба».

Девочки так спели, что я решил ехать на фестиваль двумя составами.

Уже назавтра во вторник мне позвонил Артёмий Троицкий.

— Евгений Семёнович? — спросил он.

— Да. Слушаю.

— Я Артёмий Троицкий. Мне позвонили из ректората МГУ Ломоносова и попросили включить ваши вокально-инструментальные ансамбли в список принимающих участие в фестивале в Черноголовке. Я правильно понимаю, что ансамблей два?

— Два, Артёмий Кивович. Точно — два. И давайте называть друг друга по имени? Мы ещё молоды для отчества, да? Вам двадцать четыре, мне двадцать пять… Или вы предпочитаете официоз?

— Нет-нет! Я за неформальные обращения. Мы же с вами, рок-н-рольщики?

— Ну, да, — усмехнулся я. — Так и что за вопрос?

— Э-э-э… Дело в том, что фестиваль готовится давно и заявки уже не принимаются. Ты же понимаешь, что фестиваль это место, время и деньги оплаченное за них. Место известно — это дом культуры НИИ РАН и время на него двое суток: суббота и воскресенье. И время расписано на всех, подавших заявки. Пониаешь? Вставлять вас не куда. Красть у каждого выступающего по песне, чтобы отдать тебе? Не думаю, что это справедливо.