Джонни-Мнемоник
Шрифт:
Прим Техи раздвинулись, позволяя ему шагнуть на скамью. Он поклонился, улыбаясь, и легко вылез из сандалий, оставив их лежать абсолютно ровно, а затем шагнул вниз на Смертельный Пол. Он двинулся ко мне через движущийся конвейер хлама так же легко, как любой турист, прогуливающийся по синтетическому ворсу в любом заурядном отеле.
Молли приземлилась на Пол.
Пол взвыл.
Он был снабжен микрофонами и усилителями; регуляторы, двигавшиеся по четырем толстым спиральным пружинам в углах, и контактные микрофоны, приклеенные лентой в произвольных местах к ржавеющим частях механизмов. Где-то
Раздался мерный электронный рокот ударных, как пропущенное через усилитель сердцебиение, ровное, как звуки метронома.
Молли сбросила кожаную куртку и ботинки; футболка была без рукавов, слабые следы имплантированных в Чиба Сити проводов бежали вдоль ее тонких рук. Ее кожаные джинсы блестели под прожекторами. Она начала танцевать.
Она согнула колени, белые ступни ног напряглись на расплющенном бензобаке, и Смертельный Пол начал вздыматься в ответ. Звук, который он издавал, был словно глас Армагеддона, как будто канаты, поддерживающие небеса, лопались и скручивались.
Он качался вместе с Полом в течении нескольких сердцебиений; потом он начал двигаться, профессионально отслеживая движения Пола, как человек, перешагивающий с одного плоского камня на другой в декоративном садике.
Он вытянул кончик своего большого пальца с грацией человека, привыкшего к элегантным жестам, и швырнул в нее. Под светом прожекторов нить переливалась полосками радуги. Она бросилась на пол и перекатилась, вскакивая на ноги, когда молекула просвистела мимо; стальные когти появились на свет как подобие автоматического защитного оскала.
Ритм барабанов ускорился, Молли подпрыгивала в такт, ее темные волосы растрепались вокруг пустых зеркальных линз, рот сжат в тонкую линию, губы напряжены. Смертельный Пол гремел и ревел, Прим Техи кричали в возбуждении.
Он укоротил нить до метра - свистящий круг призрачного полихрома - и вращал ее перед собой. Беспалая рука на уровне груди. Щит.
Молли, казалось, освободила что-то внутри себя. Теперь по-настоящему начался ее танец бешеной собаки. Она прыгнула, извиваясь, делая выпады в стороны, и приземлилась обеими ногами на сделанный из какого-то сплава блок двигателя, прицепленный к одной из спиральных пружин. Захваченный вихрем звука, я закрыл уши руками и упал на колени, полагая, что Смертельный Пол и скамьи уже падали вниз, вниз в Ночной Город. И я представил, как мы проламываемся сквозь лачуги, мокрое стиранное белье, и взрываемся на мостовой, словно гнилые фрукты. Но тросы держались, и Смертельный Пол вздымался и опускался, как обезумевшее металлическое море. И Молли танцевала на нем.
И под конец, как раз перед тем, как он сделал свой последний бросок, я увидел на его лице странное, словно не принадлежащее ему выражение. Это не был страх или гнев, нет, скорее - неверие, изумление, смешанное с чисто эстетическим отвращением к тому что он видел и слышал, - и к тому, что с ним происходило. Он втянул крутящуюся нить, призрачный диск уменьшился до размеров обеденной тарелки, затем занес руку над головой и рывком опустил ее вниз. Кончик большого пальца полетел к Молли, словно живое существо.
Пол унес ее вниз, молекула пронеслась чуть
Прим Техи орали, но кто-то отключил усилитель, и Молли, с мертвенно-бледным пустым лицом, качалась на Смертельном Полу в тишине, теперь держась за него. До тех пор, пока скрежет не замедлился, слышалось только слабое постанывание измученного металла и скрип ржавчины, царапавшей ржавчину.
Мы обыскали Пол в поисках отрезанной руки, но так ее и не нашли. Мы обнаружили лишь изящную кривую, прорезавшую один из кусков ржавой стали, через которую прошла молекула. Срез был ярким, как хромовое покрытие.
Мы так никогда и не узнали, приняли ли Якудзы наши условия, и дошло ли до них наше послание. Насколько я знаю, их программа все еще ждет Эдди Бэкса на полке в задней комнате магазина подарков на третьем этаже Сидней Централ-5. Вероятно, они продали оригинал обратно Оно-Сендай месяцы назад. Но возможно, что они действительно получили пиратское радиопослание, потому что никто не пришел искать меня, - по крайней мере, до сих пор, а уже прошел почти год. Если они действительно придут, им придется долго взбираться вверх через тьму, мимо часовых, расставленных Псом, и я не особенно похож на Эдди Бэкса в эти дни. Я позволил Молли позаботиться об этом, - с локальным обезболиванием. И мои новые зубы уже почти прижились.
Я решил остаться здесь наверху. Когда я смотрел сквозь Смертельный Пол - прежде, чем он пришел - я увидел, какая невероятная пустота внутри меня. И еще понял, что слишком устал быть помойным ведром. Так что теперь я спускаюсь и навещаю Джонса почти каждую ночью.
Мы теперь с ним партнеры. И с Молли Миллионс тоже. Молли улаживает наш бизнес в Дроме. Джонс все еще торчит в Парке Развлечений, но у него теперь большая цистерна со свежей морской водой, которую меняют каждую неделю. И он получает свое снадобье, когда в нем нуждается. Он все еще разговаривает с детишками при помощи своего щита с лампочками, но со мной он общается на дисплее в сарае, который я здесь снимаю. Этот прибор лучше, чем тот, с которым он работал в армии.
И все мы сейчас получаем неплохие деньги, больше, чем я получал раньше, потому что Спрут Джонса может считывать следы всего того, что когда-то хранилось во мне, и он выводит это все на дисплей на доступных мне языках. Так что мы многое узнаем обо всех моих бывших клиентах. Когда-нибудь я раздобуду хирурга, чтобы выкопать весь силикон из своих желез, и буду жить своей собственной памятью, как все остальные. Но какое-то время я еще потерплю.
А пока мне здесь, наверху, по-настоящему здорово. Сидеть здесь в темноте, высоко-высоко, покуривая китайские сигареты с фильтром и слушая, как капает конденсация с геодезики. У нас тут тихо, если, конечно, парочка Прим Техов не решит потанцевать на Смертельном Полу.