Джонни Рики Звезда
Шрифт:
Почувствовав боль в груди, от панического стука сердца, Джонни отвел глаза от рисунка и обессилено плюхнулся на помятую постель. Он пожалел, что не лег аккуратно, потому что укусы боли тут же распространились по всему телу. Невыносимо. Его мозг требовал отдыха, тело молило о покое, но мысль о сне в котором он снова будет прятаться в темной комнате от мертвого отчима, веская причина не засыпать. Вечер оказался слишком мрачным, чтобы и во сне продолжать бояться.
Думать
Эл. Одного парня, с которым они пару раз встречались, звали Элиот. Этот самый Элиот был еще тем здоровяком, но таким добрым и надежным… Общение с ним придавало легкости всему происходящему вокруг, потому, что с Элом Джонни чувствовал себя в безопасности, ничего плохого не могло произойти, когда он был рядом. Он прятал Джонни в крепких теплых объятиях, целуя его губы, щекотал подбородок густой щетиной, пошло шутил – но безумно смешно, громко и не в ноты пел припев какой-то дурацкой песенки, и в этом было столько свободы... Он остановился в городе ненадолго, Джонни точно не мог вспомнить, кажется, Элиот занимался недвижимостью, но ради него здоровяк остался еще на несколько дней. Наверно это было трудно и даже несло убытки для Эла, но он остался ради Джонни, а значит действительно, что-то чувствовал. Приятно вспоминать о том, что для кого-то ты был по-настоящему не безразличен.
Был. Трагичное прошедшее время. Значит, уже не буду никогда снова?
Когда часы, отведенные для приятных мгновений, закончились, и Эллу действительно было пора возвращаться, он пригласил Джонни с собой. Такая простая и в то же время необычайно сложная просьба, озадачила Джонни Рики. Он захотел этого всем сердцем, потрясающая возможность уехать из этого места навсегда, оставив Шап-терн стрит далеко-далеко позади, но требующая веских причин. Тогда Джонни еще казалось, что нужны причины. Ради чего ехать с ним неизвестно куда? А как же мать?
Джонни остался.
И теперь лежа избитый в своей кровати и боящийся закрыть глаза, он думал о предложении Элиота и жалел, что отказался поехать с ним. Никаких причин не нужно было искать, просто двигаться, искать место, где будет комфортно. Жить. Верить в то, что где-то люди чуть более добрые, чуть менее сошедшие с ума.
Он заснул. Проспал весь день и начало вечера. Из глубины черного, ненасыщенного видениями сна его вырвало прикосновение. Когда Джонни открыл глаза, смутно помня, что произошло и где он находится, перед ним предстало лицо Тиффани, окаймленное сумеречными тенями комнаты. Заметив его растерянность, она улыбнулась.
– Твоя мама меня впустила. Представляешь?! – ее глаза излучали мягкий свет, но если приглядеться – свет этот был печалью.
– Привет. – усаживаясь в кровати, сонно произнес он. В его голове по-прежнему был бардак, одно за другим возвращались воспоминания о случившемся.
– Как ты?
– А почему ты спрашиваешь?
Джонни помнил что Тиффани не было
– Я видела следы крови в раковине в туалете и твоя одежда… боже! Что с твоим ухом? – девушка потянулась к его лицу, но Джонни в мгновение отстранился. От резкого движения у него закружилась голова.
– Черт, Тиф! Ну куда ты пропала вчера? Со мной такое произошло…
– Прости. Правда, прости меня... у меня было… срочное дело, вот и все. Если бы я знала, я бы не за что тебя не оставила. – Тиффани перегнулась через откинутое одеяло и нежно обняла друга за плечи. Он не противился. – Кто это сделал?
– Та шайка малолетних ублюдков, они никак не дадут мне покоя. Я устал…
– Это стало слишком серьезно, этот твой конфликт с ними… - девушка отстранилась, потупив взгляд.
– Мой с ними конфликт!? Черт бы тебя побрал, Тиф! Какой еще нахер конфликт? Они достают меня, закидывают окна камнями... они избили меня в туалете! У меня череп проломлен… - Джонни замолчал, испугавшись, что его крики потревожат мать в соседней комнате. – Никакого конфликта у меня с ними нет, они просто кровожадные ублюдки!
– Ну, ты же знаешь, что твой внешний вид иногда смущает... Может они просто не знают как... как отреагировать на тебя.
Джонни сидел с открытым ртом, не зная даже какие слова подобрать в ответ на предположение подруги. К подобной глупости из ее уст он просто был не готов, поэтому ошарашено всматривался в ее - принявшее виноватое выражение - лицо.
– Никак не пойму что с тобой не так, что в тебе изменилось, в нашей дружбе?
– Не начинай Джонни, я всего лишь…
– Нет, даже не вздумай оправдываться. Я заметил это твое изменившееся отношение ко мне еще пару дней назад, когда мы говорили с тобой по телефону. Ты защищаешь кого-то из них?
Наверное, он попал в самую точку, потому что она вскочила с кровати и, встав к нему спиной, смотрела в окно.
– Ты как всегда думаешь, что мир крутиться вокруг тебя, что ты что-то там нашел, догадался, но… я тоже устала, Джонни! Понимаешь? Мы никогда не говорили об этом, но я признаюсь тебе – да, мне было трудно дружить с тобой. Потому что... потому что негатив, который ты вызывал у людей, частично перекидывался на меня. Вот, я это и сказала. Призрение, ненависть, смех… все это я переживала вместе с тобой, но я даже не думала отказываться от тебя! – она обернулась и Джонни увидел как поблескивая в свете фонаря за окном, по ее щеке струится слеза.
– Тогда и ты меня извини... что тебе пришлось из-за меня такое пережить. – произнеся это, он как будто обмяк, почувствовал себя кроваво-мясной субстанцией не имеющей опоры в виде позвоночника. Грустные мысли в голове стали реалистично тяжелыми, продавливая голову изнутри.
– Мне здесь не место. Я чувствую себя лишним на этой планете. По-дурацки звучит, знаю, но это правда. Я как будто каждый день горю в огне, а я ведь еще даже не умер, чтобы попасть в ад. – Джонни горько улыбнулся, уткнувшись взглядом куда-то в угол комнаты.