Джосанолинда
Шрифт:
ХХХХ
Среди этой древности Марина почувствовала себя, словно вернулась домой, она здесь своя. Это четко ощущалось, витало в воздухе. Её здесь ждали. И она бродила между ними, рассматривая каждую и здороваясь с ней, они были, как живые и она просто не могла не поздороваться с ними, а когда дошла до последней статуи, которая находилась в самой теневой части, то не смогла отвести глаз. Красивая, могучая, манящая и притягивающая своей темнотой, неизвестностью и в тоже время грозная и дикая. Она словно предлагала попробовать страх и желание, зарождающие в первобытной силе. А потом она увидела темную аллею среди
– Мы приветствуем тебя, ясноглазая, – послышался голос откуда-то из глубины, – ты можешь войти!
Марина испуганно осмотрелась и никого не увидела. «Ну вот, теперь и моя очередь пришла! Стою тут и разговариваю со смертью…», – подумала она, ощущая себя в какой-то другой реальности. И услышала смех в тени деревьев:
– Я не смерть, прекрасная!
И Марина увидела женщину средних лет, в каком-то странном одеянии, она даже определить не могла, что это за одежда. Женщина подошла к ней и, взяв за руку, повела в храм.
– Ничего не бойся, твоя жизнь только начинается. Сегодня, – как-то торжественно объявила она.
«Конечно, – недоверчиво хмыкнула она, – а до «сегодня» не считается что ли?», – задавала вопросы она в никуда.
– Нет, не считается, – просто ответила она, а Марина почувствовала легкое раздражение, от того, что все ее мысли читаются. «Даже подумать ничего нельзя! Все сразу прочитывается!»
– Ты сама это позволяешь…, ну да ладно, – смягчилась она, – это не очень важно. Важно, что ты успела. Сегодня. Этой твой день. Его ждали очень много лет. Особенно она, – и она указала на статую Белой Жрицы, скрюченным и уродливым пальцем, которого Марина сначала не заметила.
Глава 2
Когда Марина зашла в храм, она поняла, что уже здесь была. Это был он, тот храм, который ей привиделся в самолете, те же величественные колонны, высоченные купола, с древними изображениями и тот самый каменный пол, в виде чешуек, от которого возникало ощущение, что стоишь на спине могучей змеи. В глубине храма, на небольшой возвышенности, стоял ромбовидный очаг, вокруг которого виднелись небольшие неровности и углубления.
– Здесь приносят жертвы и совершают таинственные обряды…, – с глубоким восхищением и достоинством и благоговением, смотрела женщина на это место, – сама Нанше спускается иногда на эти танцы посвящения.
– Нанше? – удивилась Марина, – первый раз о такой слышу…
– Она богиня…
– А, – протянула Марины, утратив интерес, – богини, святые…все поклоняются кому-нибудь…
– Ты здесь, и это уже чудо, значит она позволила…
Марина посмотрела на нее внимательно и ответила:
– А вы тут случайно не сектанты какие-нибудь? Сейчас много всяких развелось…
Женщина глянула на нее и брезгливо поморщилась:
– Перевернуть все с ног на голову просто, так дар превращается в порок, а порок превращается в дар, – она замолчала, затем повернулась и продолжила:
– Так получилось с ней, – и она кивком
Когда Марина подошла туда, то увидела, на высокой подставке, украшенной золотом и перламутром, маленькую статуэтку, величиной с ладонь. Марина собралась ее рассмотреть, как вдруг женщина, схватила ее за руку и крикнула:
– Не торопись, еще не время…, – и, переведя дыхание, загадочно добавила, – еще не было танца и посвящения…
И Марина убрала руку. Но от этого, ее интерес к статуэтке только возрос, и она решила, что не уйдет отсюда, пока ее не рассмотрит, как следует. Она не могла объяснить свои чувства, но ее словно манило к ней и притягивало магнитом.
– Храм открывается в определенное время и не для всех, – нарушила молчание женщина, отвлекая Маринины мысли от статуэтки.
– А почему сегодня?
– Сегодня тот день. Для танца. Он открывается только для него.
– А, – разочарованно протянула Марина, – а я-то думала…
– Что только для тебя? – продолжила предложение Марины эта странная женщина, в ее голосе послышалась насмешка.
– Да нет, – смутилась она, – просто Вы все говорите про избранных…
– Да, – торжественно подтвердила она, – для избранных. Он открывается каждые тридцать три года, его видят многие люди, которые тонко чувствуют разные уровни жизни, но зашла в него ты первая.
– К-как первая? – напугалась Марина, не заметив, что стала заикаться, чувствуя, что очень домой захотелось и танцы, и статуэтки сразу потеряли свою прелесть.
В ответ послышался грудной смех, который в темной зале, звучал как шелест листьев, от этого у Марины по коже поползли противные мурашки, а ладони покрылись холодным потом.
– Не бойся, – успокоила она ее, насмеявшись вдоволь, – твоя жизнь только начинается, а мы наконец-то обретем покой, – и она устало вздохнула, словно ждала этого избавления очень и очень давно.
ХХХХ
Во внутреннем дворике храма куда вышла Марина, была тень и от этого там царила легкая прохлада, которую могут дать только большая тень огромного здания и могучие камни. Она присела на скамейку, расположенную подальше от входа и усталая, решила прилечь. Тень, прохлада и новые впечатления, усталость, сделали свое дело, она уснула. Так она не спала уже давно, разве только в детстве, в маминой постели, когда родители собирались на работу, а маленькая Марина прибегала к ним, и запрыгивала в еще теплую и мягкую постель, которая пахла мамой, а когда родилась сестренка Виктория, ее вообще не могли заставить спать в своей кроватке. Даже когда папа уносил на руках в свою комнату, посреди ночи Марина просыпалась и прибегала к ним.
– Просыпайся, – разбудил ее женский голос, – надо подготовиться, скоро все начнется…
Марина медленно просыпалась, все еще находясь в детстве, в объятиях мамы и теплой родительской постели. А когда открыла глаза, силясь понять, где же она и что происходит, увидела Храм, и сразу все вспомнила!
«Так это не сон!!!», – внутренне воскликнула она, возвращаясь в реальность, – «Или не реальность?», – думала запутавшаяся Марина, уже не зная, чему верить. Протерев глаза, она заметила, что девушка в странном одеянии красного цвета с золотыми кружевами, очень красивом и напоминающим чем-то индийское сари, стояла и терпеливо ждала, когда она проснется.