Джулия
Шрифт:
— Подумать только, ты и этот герой из мыльной оперы!
— Я хочу выйти за него замуж.
— Великолепная парочка, — с презрительной улыбкой сказала Марта, — кретинка и голодранец. Да женитесь хоть завтра.
— Я не позволю тебе так о нем говорить! — не сдержалась Теа.
— А как прикажешь о нем говорить? — спросила Марта. — Ты богатая наследница, а он кто? Кавалерист!
Марта несколько раз видела графа Бельграно ди Селе и запомнила его красивое утонченное лицо. Слышала она и сплетни об этом обедневшем аристократе. Например, чтобы иметь возможность ездить на
Все аргументы Теодолинды сводились к банальному — «Я его люблю», и хотя мать относилась к чувству дочери как к романтической блажи, твердость, с какой та защищала свою неосуществимую мечту, вызвала у нее уважение.
— Я тебя тоже люблю, — возражала ей Марта, — и считаю своим долгом заботиться о тебе. Именно поэтому я говорю: ты сделаешь аборт!
— Ни за что!
— А я говорю, сделаешь! И твой распрекрасный кавалер оплатит все расходы. Я его без штанов оставлю, а деньги из него выну.
Теа, зная мать, понимала: это не пустые слова. Начиная разговор, она надеялась, что уломает мать. На деле вышло наоборот; мать не просто пересилила ее, а загнала в угол, не оставив ни одного шанса на победу. Если бы она обратилась к отцу, он все бы решил иначе, помог бы ей, Теа не сомневалась в этом.
Но сейчас ей надо спасать его. Она отворила дверь в коридор. Длинный и тусклый, он был пуст. Там, в самом конце, Теа точно помнила, находился кабинет профессора Вилли Кеблера, куда ее водили на осмотр перед операцией. В презрительном взгляде профессора, брошенном на нее, она прочла пуританское осуждение и подумала еще, что грех, который он так осуждает, приносит ему и его клинике немалые барыши. На письменном столе профессора стоял телефон, наверняка прямой.
Кабинет, к счастью, не был заперт на ключ, и Теа, осторожно надавив на дверь, открыла ее. Сердце ее стучало, когда она ощупью пробиралась к столу. Если ее здесь застанут, она лишится последней возможности выбраться на свободу. Обогнув гинекологическое кресло, на котором профессор Кеблер чисто формально осматривал ее накануне, она нащупала аппарат и сняла трубку. Набрав номер, она услышала через некоторое время грустный и растерянный голос Марчелло Бельграно.
— Где ты? — обрадовавшись, спросил он. — Я уже три дня ищу тебя повсюду.
— Помоги мне, Марчелло! — сказала Теа и разрыдалась. — Они убили нашего ребенка, теперь собираются уничтожить моего отца.
Глава 5
Марчелло Оттавио Бельграно возник перед Теодолиндой, как призрак. Ему удалось избежать встреч с медперсоналом клиники и проникнуть в палату незамеченным.
— Обними меня, Марчелло, — попросила она, чувствуя себя уже не такой одинокой, — ты мой ангел-спаситель.
Улыбаясь, он стоял перед ней с букетиком незабудок в одной руке и с большим бумажным пакетом от Гуччи в другой.
Марчелло опустил пакет
— Только ты мог в такую минуту вспомнить про цветы, — сказала Теа и заплакала. — Это она меня заставила, я не хотела.
— Теперь поздно об этом говорить, все уже кончено, — попытался успокоить ее Марчелло.
— Она заставила меня сделать это, понимаешь? Вынудила меня, — продолжала оправдываться Теа.
Она умолчала о материнской угрозе расправиться с Бельграно, если Теа не сделает аборт, но он, зная, что представляет собой Марта Монтини, и сам об этом догадывался. Он понимал, что мать шантажировала дочь, но отдавал себе отчет, что и сам пользовался тем же оружием. Бедная неопытная девочка, едва простившись с детством, попала между двух огней: с одной стороны, мать-самодурка, с другой — он, нищий аристократ, мечтающий поправить свои дела с помощью удачного брака. Конечно, Теа нравилась ему, но если бы у нее не было ни гроша за душой, он вряд ли обратил на нее внимание.
— Забудь об этом, — нежно сказал он, вытирая ей слезы, как маленькой девочке. — Я привез тебе одежду. Переодевайся скорей, и бежим отсюда.
— А как же я попаду в Милан? — спохватилась вдруг Теа. — У меня ведь нет паспорта!
— Твоя мать здесь, в «Сен-Морице».
— Ну и что?
— Я отвезу тебя к ней в отель «Палас». Она своего добилась, зачем ей сейчас новый скандал?
Лицо Теодолинды озарилось улыбкой.
— Лейтенант Бельграно, — с восторгом сказала она, — если бы вас не было, то вас стоило бы выдумать.
Марчелло мог бы доказать ей, что она только бы выиграла, если бы его не было, да и мир бы преспокойно без него обошелся. Что касается последнего, он в этом нисколько не сомневался, поэтому пару раз в жизни даже вполне серьезно подумывал о том, чтобы наложить на себя руки, — настолько безвыходным казалось ему его положение.
— Ты меня переоцениваешь, детка, — шутливо сказал он, помогая ей одеваться.
Пальто, которое он купил у Гуччи, сидело на Теодолинде как влитое.
— Я люблю тебя, — сказала она и погладила его по впалой щеке.
— Я знаю, — ласково ответил Марчелло, целуя ее в голову.
В том, что случилось, была и его вина. Впрочем, не «и его», а исключительно его. У нее до него были мужчины, но он оказался хуже их всех, потому что хотел, чтобы она забеременела; женитьба на Теодолинде навсегда решила бы его материальные проблемы. Познакомился он с ней случайно, но ухаживать начал вполне прицельно, и ее беременность была частью его плана. Тем не менее сейчас, в больничной палате, он почувствовал к ней прилив любви.
— Это было очень мучительно? — сжимая ее в объятиях, заботливо спросил он.
— Не очень, — ответила она, пряча голову у него на груди.
Ей было хорошо с ним и, главное, спокойно. Такое же чувство покоя она испытывала в детстве рядом с отцом, когда он еще жил с ними.
— Видел по телевизору, что они сделали с папой? — спросила Теа.
— Я видел сообщение в газете, — ответил он.
— Ты веришь во все эти кошмарные вещи, которые про него говорят?