Джуна

Муляров Евгений

Но внешнее сходство с маленькой девочкой тоже нерадостно. Как сильно уставала Джуна от работы в баре! Ведь столько требуется физических сил, чтобы целый день находиться на людях, стоять за стойкой, смешивать коктейли, всегда оказываться рядом с клиентом.

Вымотанная, опустошенная физически, добиралась она до дому. И тогда детское становилось уже не в тягость, оно помогало видеть невидимое другим. Джуне открывались видения.

Например, как-то после работы, уже под утро, она выключила свет и легла в постель. Она не знает, уснула она или видела все наяву. Вдруг комната наполнилась светом, который

не походил на искусственный и вообще ни на что не походил.

Комната была полна голубоватого сияния. Стен больше не существовало. Шторы на окнах были одновременно и шторами и облаками. И Джуна почувствовала — она летит. Вот оно, небо. Вот облака.

Она летела долго, пока не показался внизу холм. Высокая трава покрывала его. И сухонькая старушка в очень скромной одежде и черном платке сказала Джуне: «Я давно тебя жду».

Сквозь заросли высокой, сладко и горько пахнущей травы они пошли куда-то. Джуна следовала за старушкой, не отставая.

Затем она заметила юношу, который лежал и смотрел в небо. И было ясно по его взгляду, что он умирает. Старушка сказала Джуне: «Вот он умирает, спасти его можешь лишь ты. Он любил тебя. Он еще жив, видишь, сердце пока бьется».

Юноша показался Джуне знакомым, и потому на вопрос старушки, узнала ли она его, она ответила: «Да, узнала».

«Так спаси его, — сказала старушка. — Положи свою правую руку на его ребро с левой стороны и думай о своей любви к нему».

Джуна сделала так, как ей сказали.

Она чувствовала — человеку, который уходит из жизни, необходима любовь. Любовь и свет. И Джуна почувствовала, как она превратилась в луч света.

А по руке, которая касалась тела юноши, в нее вливались чудесные силы. И любовь ко всему живому сжигала ее.

Вдруг Джуна вновь оказалась в своей комнате. За шторами просыпался город. Шуршали колесами ранние автомобили. Мацонщик пронзительно выкрикивал название своего товара и громыхал тележкой, уставленной бутылками, полными прекрасной, свежо пахнущей, источающей сияние влагой.

Кажется, все было, как прежде. Как всегда. Но Джуна остро почувствовала, в ней самой, а не в мире вокруг нечто изменилось. Ей открылся ее путь, о котором она дотоле догадывалась, но которого пока не видела перед собой.

Сон прочитывался легко и просто. Ее назначение — врачевать людей, спасать страждущих от боли и смерти. Чудесные силы, полученные ею, получены впрок, это задаток, и его следует отработать. Отработать всей жизнью.

В первый раз она попробовала свои силы, когда у маленькой дочери соседки был приступ эпилепсии. Джуна поставила единственное условие — она поможет, но хранить это надо в секрете. После ряда сеансов приступы болезни у девочки прекратились.

Но молва о врачебном таланте Джуны пошла после того, как девушка, лицо которой искажало страшное и некрасивое пятно, стала стремительно выздоравливать. Джуна только погладила по лицу бедную девушку, жалея ее и сострадая ей. И уже на следующее утро девушка отыскала Джуну, нашла, не зная даже адреса. Она кричала, что сотворено чудо.

Пятно и вправду заметно уменьшилось. Джуна сначала и не верила, будто это ее заслуга. Но девушка схватила Джуну за руки и сама приложила их к своему липу.

Теперь о Джуне говорили везде: на улице, в кафе — всюду. После серии

лечебных сеансов пятно исчезло совсем. Люди усматривали тут влияние таинственных сил, они вспоминали о древних врачевателях, которые исцеляли наложением рук.

Джуне следовало бы заняться врачеванием. Ведь путь ее открылся перед ней. Однако... Скептическое отношение мужа к ее талантам, семейные заботы. Надо ото всего отрешиться, полностью отдать себя одному делу. Делу своей жизни.

Между тем Джуна продолжала работать в баре. Стояла за стойкой, смешивала коктейли.

Временная, как ей казалось, работа затянулась на годы.

Двойник ее отца

Явь, подобная сновидению, или необыкновенный сон — этот странный полет и прикосновение к телу умирающего юноши, которому необходимо было человеческое сострадание и помощь ее рук, — открыли Джуне ее дорогу в жизни.

Верно когда-то предсказывал отец — ей надо лечить людей, тратить волшебную энергию, полученную от природы или от божества, для того чтобы страдание людское в этом мире не прибывало. Его нельзя совсем уничтожить, ведь страдания — обязательная часть судьбы человека, но ни в коем случаенельзя позволять ему вырастать. Есть такая отметка, превысив которую страдание станет неуправляемым, как вышедшая из берегов вода затопит мир.

Однажды вот так, подобно воде, мир затопили людские грехи, и реальной водой высшие силы смыли накопившуюся в мире скверну. Из потопа спаслись единицы, и ковчег, причаливший к одной из Кавказских гор, до сих пор хранится там в виде назидания. И в виде спасатель -ной шлюпки. Будет новый потоп, и ковчег всплывет, и на нем смогут спастись опять единицы.

Джуне было видение. Ее покойный отец или его двойник явился Джуне, чтобы еще раз напо

мнить о ее предназначении, ибо в суете повседневности она могла позабыть самое важное, ежедневно откладывая, могла не истратить данных ей чудесных сил. Тогда силы перекипят, уничтожат сами себя.

Напоминание было сделано, когда Джуна еще работала в баре «Метро», стояла за стойкой, весело переговаривалась со знакомыми, привечала друзей, короче, жила той жизнью, которая кажется минутной, а затягивается на десятилетия.

Как-то в бар заглянула группа туристов. Обыкновенная туристическая группа, что едва ли не по десять раз на дню заглядывает в популярное кафе, расположенное в центре Тбилиси, на прекрасном проспекте Руставели.

Джуна привычно обслуживала гостей, выполняла заказы, как вдруг увидела в негустой толпе пожилого человека. И ей показалось, что человек этот старательно отворачивался, будто прятал свои глаза.

Довольные гости пробыли недолго, им пора было уходить осматривать достопримечательности древнего города. Требуются не часы, а дни и месяцы, чтобы осмотреть Тбилиси, заглянуть во все уголки.

И вот перед самым уходом загадочный человек повернулся к Джуне лицом. Он был так похож на ее умершего отца, что казалось, будто он призрак или двойник. Человек пристально смотрел на Джуну. А потом до нее донеслись слова, хотя губы двойника шевелились беззвуч-

но: «Не делом ты здесь занимаешься, дочь моя! Вспомни о своем предназначении!»