Дзюцу для трансгуманиста
Шрифт:
Разговор с Гуреном был, конечно, гораздо тяжелее.
Я честно объяснил ему всё. И то, что меня не спрашивали, когда воскрешали ценой его жизни. И то, что я не знаю способа отменить Эдо Тенсей, не убив носителя. И то, что возможно Орочимару, Кабуто или воскрешённый Тобирама могут найти подобный способ, если он вообще возможен… и если мне удастся их уговорить. И что это, скорее всего, будет очень и очень нескоро.
В середине этого покаянного монолога Гурен не спеша, вразвалочку подошёл ко мне и взял
– Так, мужик, объясни-ка мне одну вещь. Ты, как я понял, теперь типа бессмертный?
– Ну да. В обоих смыслах - и не старею, и убить меня почти невозможно… обычными способами, по крайней мере.
– И ты не собираешься возвращаться к демонам на сковородки - или откуда там тебя призвали - ещё долго? Ну, скажем лет сто?
– Строго говоря, я вообще не собирался этого делать. Никогда. До того, как узнал, что моё тело является тюрьмой для тебя…
– Ох… видишь ли, мужик - я тоже не хочу, чтобы ты это делал.
Я недоумевающе хлопаю глазами.
– Чо, не доходит? Пока ты бессмертен - я внутри тебя бессмертен тоже! И мне, мать твою, это нравится! Ну, то есть внутри тебя, конечно, гадко - но вот здесь, в печати - очень даже ничего. Мир, где можно вообразить себе целый личный дворец, со статуями и фонтанами, жрать от пуза, не толстея… это, мать его, не самый плохой мир. Я пять лет провёл в тюрьме Орочимару, я знаю о чём говорю. Только баб не хватает, но ты же можешь иногда приглашать сюда клон какой-нибудь куноичи посимпатичнее? В тюрьме мне никто не давал, а попробовать хочется…
Хм… с этой точки зрения я на вопрос не смотрел.
– Погоди… а что значит “внутри меня гадко”? Разве носитель не просто спит до отмены призыва?
– Щас, спит! Мужик, этот долбанный пепел постоянно сосёт из меня всю чакру! И это просто ох…ть как больно! Сначала особенно… щас-то я боль-мень привык. Там вся фишка в том, чтобы не дёргаться - если не сопротивляешься, оно откачивается относительно легко. Но пока научишься не дёргаться…
– То есть… тело… хотя нет, тела там нет, оно в состоянии архимата… чакросистема шиноби, запечатанного в оболочке Эдо Тенсей, постоянно работает как якорь, удерживающий воскрешённого в этом мире? Но тогда её бы было видно Шаринганом и Бьякуганом…
– А я знаю, как оно там работает? Я обычная лабораторная крыса, у меня нет этих ваших хреновых додзюцу! Я только могу сказать, что это неприятно!
– И ты постоянно находишься в полной сенсорной депривации? Ничего не видишь, не слышишь, не чувствуешь… только собственные мысли и боль откачки?
– Не, если б оно было постоянно так, я бы свихнулся уже. Это скорее… Ну, вот тебе приходилось, до того, как помер, спать и видеть сны?
– Разумеется, я же всё-таки живым человеком был…
– А тебе снилось когда-нибудь, что ты - это не ты, а совсем другой мужик? И не просто что иначе одет или рожа другая, а как бы думаешь иначе - как тот мужик? Вот например видишь зелёное небо - и совсем не удивляешься,
– Да, это известный феномен - во сне мозг отключает критическое мышление.
– Не знаю, как это у вас, умных называется. Вот Эдо Тенсей - это типа как видеть очень длинный сон. Мне снится, что я - это ты. И думается не своими мыслями, а твоими. Знаешь, оно прикольно в общем. Вот это твоё критическое… я ж когда не сплю, такого даже и не выговорю. А эти твои мысли о космосе, о бессмертии, об улучшении… реально - как лучшей наркотой упороться. Жаль только, что оно как и настоящий сон - быстро забывается. Но иногда хочется проснуться и побыть самим собой. И от ощущения постоянного высасывания хоть ненадолго избавиться. Ну чо, договорились?
– Конечно, - я вздыхаю с облегчением. Я не ходячая пыточная камера… всего лишь генератор галлюцинаций для батарейки внутри меня.
– Я постараюсь побольше времени проводить в печати, и притаскивать тебе сюда что-нибудь поинтереснее. Вот только…
– Что только?
– Этот мир внутри печати такой подробный и почти неотличим от реальности - потому что его создавал Мадара Учиха, известный специалист в сфере иллюзий. В дальнейшем на его помощь рассчитывать не приходится, так что дворец вряд ли получится. Скорее всего, то что мы вдвоём сможем выдумать, будет не более чётким, чем туман… или тот же сон.
– Тьфу! Даже тут подвох! Ну в таком случае ищи специалиста по гендзюцу, и учись у него выдумывать подробности. Я тоже буду учиться, ясен пень. Но у тебя на это гораздо больше времени. И не забудь дать от меня хорошего пинка Орочимару, понял?
– Эээ… постараюсь.
Я вздрогнул, представив, ЧТО останется от нас обоих после такой попытки. Не факт, что даже бессмертие поможет. Впрочем, если пнуть в переносном смысле, например указать ему на какую-нибудь очевидную научную ошибку… может и сойдёт.
– Согласен.
Рыжий нехорошо ухмыльнулся и у меня возникло подозрение, что он далеко не столь наивен, как изображает. Во всяком случае, кто такой Орыч, и на что этот монстр способен, наверняка представляет.
– Ну а это тебе, чтобы легче было его пинать… и просто на память, - молодой человек, не прекращая ухмыляться, делает стремительный выпад и… вонзает клыки мне в шею. Конечно, в мире воображения настоящей боли от укуса не чувствуется, но даже то, что я просто представляю… довольно-таки неприятно.
– Ты что творишь?!
– Ничего особенного. Просто одалживаю тебе мою проклятую печать.
Пока я выяснял непростые отношения с собственным телом, Мадара с Наруто занимались в общем тем же. Только более агрессивно. Эти два упёртых лба друг друга стоили. Самые изощрённые аргументы мадаротерапии отскакивали от чугунного лба лисёнка - он просто не желал принимать их во внимание. Саске, наблюдавший за этим, только сочувственно кивал. Сын Узумаки Кушины - это вам не мягкий Хаширама.