Э(П)РОН-5
Шрифт:
— Тогда ищем исследовательские блоки, уж там-то наверняка есть что-то вычислительное, к чему Кумо сможет подцепиться.
— Я бы не был столь категоричен, механик Заварзина.
— Не уверен, что сможешь подцепиться? — ехидно заломила бровь Лизка. — А на «Спруте» такой герой, что прямо ой!
— На «Спруте» используется беспроводной протокол связи, мэм. И это в корне меняет ситуацию.
— Всё, хорош спорить! — угомонил я соратников. — Кумо, пробу… вот этого взять можешь?
— Прикоснитесь пальцем, сэр. Любым.
— Тьфу! Гадость же!
— Другого способа нет.
— Ладно, уговорил… ну?
— Кровь, сэр. Группа третья, резус-фактор положительный. Сохранилась в почти свежем состоянии. Сворачивание на начальной стадии.
— Да чтоб вас!!! — беспокойно заозиралась Лизка.
— Спокойно, дорогая! Этому шлепку сотни лет, а свежий он из-за вакуума.
— Ответ положительный, капитан Заварзин. И обратите внимание на потёки — они тянутся почти до края люка. Это из-за того, что кровь долго не сворачивалась и не подсыхала.
— Кстати, Кумо…
— Я вас внимательно слушаю, сэр.
— Отпечатки снять сможешь? Хотя бы фрагментарные?
— Зачем это вам, сэр?
— Да, Заварзин, за каким хреном?
— На всякий случай, — буркнул я. — Вдруг получится идентифицировать… жертву несчастного случая? И вообще, я сомневаюсь, что именно тут кого-то грохнули.
— Почему?
— А вы ещё хоть какие-нибудь следы видите? Один отпечаток на люке, и всё.
— Готово, сэр, — перебил меня «мини-гекс». — Обнаружено четыре фрагментарных отпечатка.
— Вот и славно. Ещё что-нибудь скажешь?
— Отпечаток ладони расположен вертикально и он не смазан, сэр. Я полагаю, некто с повреждением кожного покрова правой ладони снял перчатку скафандра и аккуратно толкнул люк. И только потом, убрав руку, заметил кровотечение. Или не заметил вовсе.
— Хм… пожалуй, ты прав. Если бы тут кто-то носился в панике, и в той же панике попытался вынести люк, картинка была бы совсем иной. Тут бы всё было заляпано, начиная с «баранки». А если бы его ещё догнали и схватили, допустим, за ноги, то полосы кровавые остались. И брызги. Или, что скорее всего, он бы на «баранке» повис — как раз удобно при падении цепляться, особенно если за ноги дёрнули. И она бы вся изгваздана была.
— Заварзин, не пытайся меня убедить, что тут кто-то просто палец порезал и не заметил.
— А как ещё это всё объяснить, Лиз? Для кровавой бани здесь слишком чисто… короче, идём дальше. Кумо, особое внимание обращай на следы крови. Даже если каплю заметишь, дай знать.
— Да, сэр. Каков наш маршрут?
— Сначала по «трубе» до «развязки», а там решим, в какую «спицу» лезть. Что-то мне подсказывает, что здесь мы никакой электроники не найдём. Вся надежда на лабораторные модули. Лиз, а ты на всякий случай держись чуток сзади и из-за меня не высовывайся.
— Чтобы меня какая-нибудь тварь первой схватила?!
— Ну, можешь на «Набат» вернуться.
— Нет, я с тобой! Но буду за плечо держаться!
— Тогда за левое.
Благоверная молча кивнула и сразу же воплотила своё намерение в жизнь, мёртвой хваткой вцепившись мне в наплечник. Я даже сквозь него усилие почувствовал.
— Лиз? Может, всё-таки?..
— Нет! Там одной ещё страшнее!
— Хорошо, идём.
Как я и предполагал, коридор ничем особенным нас не поразил, особенно теперь, когда был довольно ярко освещён. Архитектура, абсолютно аналогичная собрату, вплоть до узора на пластиковых панелях. Прямой, шестигранный в сечении, пустой… но не гулкий. Но это исключительно потому, что воздухом не наполнен. А так вибрации по полу передавались, поэтому я прекрасно чувствовал, насколько неуверенно шагала Лизка. Да и дыхание спокойным не назовёшь, плюс на любой шорох скафандра по телу чуть ли не подпрыгивала.
— Лиз, ты что-то чувствуешь?
— Страшно…
— Причину назвать можешь? Или… просто что-то иррациональное?
— Страшно мне, Заварзин! До усрачки! Вот и всё!!!
— Ладно, успокойся… и не дави так на плечо, мешаешь.
— Попробую…
Хм… или она и впрямь что-то чувствует, или просто мнительность повышенная. Девичья, так сказать. Странно, но у меня страха не было. Вот вообще. Мой скафандр лучше экранирует какое-то специфическое излучение? Вряд ли, шлемы у нас идентичные в плане устройства и начинки. С виду только отличаются, потому что кое-кто не чужд прекрасному, а кое-кому, наоборот, на красоту плевать — что достала, то и носит.
Вокруг, кстати, практически стерильная чистота. Ни тебе грязи (да и откуда ей взяться на космической станции), ни пыли, ни — слава богу! — крови или иных физиологических жидкостей. Даже пластик на полу если и изношен, то визуально это определить никак невозможно. Но это говорило либо о том, что не так уж и часто этим коридором пользовались, либо о том, что никто не заморачивался протаптывать тропинку по какой-то одной грани, ходили по всем примерно одинаково.
— Хм, а этот чистый! — не удержался я от комментария, оказавшись у следующего люка. — По крайней мере, с этой стороны.
— Дошли, наконец! — с облегчением выдохнула Лизка.
— Что? — насторожился я. — Изменилось что-то?
— Не знаю… но вроде как полегче немного…
— Страх пропал?
— Не-а… — Лизка прислушалась к себе и изумлённо продолжила: — Никуда он не исчез, просто… притупился, что ли?
— Привыкла?
— К такому привыкнешь! Нет, просто… не знаю, как описать. Как будто кто-то успокаивает… по спине поглаживает и шепчет: «Все хорошо, не бойся»…
— Кумо?!
— Уровень излучений в разных диапазонах стабилен и не опасен для человека.
— Да я не о том! Кто-то ей на мозг давит!
— Не исключаю такой возможности, сэр.
— Ну так засекай канал! Чем не беспроводной протокол?!
— Это… кх-м… я попробую, сэр. По идее, шлем должен отсекать ментальный «шум», чтобы он не влиял на эмпатический интерфейс…
— Вот именно!
— Мальчики, вы о чём? Я, вообще-то, тоже здесь…
— Лиз, не мешай! Кумо, ты понял, о чём я?
— Да, сэр. Раз шлем экранирует ментальное воздействие, то механик Заварзина воспринимает сигналы эмпатического интерфейса. А это означает, что некто сумел настроиться на его частоты…