Э(П)РОН-8 Возвращение в водный мир
Шрифт:
Что ещё интересного? Ну, от ксеношока, к примеру, я так и не избавился. Мало того, он ещё и усугубился за эти трое суток, несмотря на то, что я по возможности избегал прямых контактов и с самим «гнусом», и с его синхронным переводчиком, то бишь Колей Воскобойниковым. По той простой причине, что «биологический компьютер», коим с полным на то правом можно назвать флеботомина, присутствовал в локальной сетке «Ласточки», и спрятаться от него было решительно невозможно. Разве только заблокировать «нейр» и вариться в собственном соку, довольствуясь невеликими запасами изученного вдоль и поперёк медиаконтента. Собственно, по этой причине и пришлось углубиться в чтение профессорского дневника. Не будь в сетке флеботомина, я бы нашёл, чем себя развлечь. А так… стоило лишь подключиться к серверу, и получите, распишитесь: «зуд» в голове, перманентное «псевдосамадхи» и полный набор глюков — и слуховых, и зрительных. Осязание разве что не страдало. И да, это даже хуже, чем при нашей первой встрече, тогда, в «Кассийском наслаждении». Правда, тут не столько флеботомин виноват, сколько мой собственный «нейр»: после обнаружения «усилителя» из «трущобников» под теплообменником и «сеанса связи» с профессором внедрившийся в гаджет «мобильный модуль», он же «потусторонник», такое ощущение, заматерел и окреп. Я предположил, что за счёт поглощённых из дата-кабеля «душ», и Лиу Цзяо меня неожиданно поддержал. Мало того, он ещё и подозрительную логическую структуру обнаружил, «привязанную» к некоторому количеству кластеров запоминающего устройства, подвергшихся физической трансформации. Видимо, та самая «изменённая» энергия, про которую толковал проф Эйген, сыграла роль. И вот в этом «кристалле в кристалле» эволюционировавший «потусторонник» и обосновался. Причём засел так крепко, что доступа в привязанную с данным кластерам часть программной оболочки Ли попросту лишился. Хотя он сам напирал на то обстоятельство, что пока просто не взломал кодировку «цифрового пришельца». То есть, если его слушать, проблема вполне решаемая.
Пока же суть да дело, «нейр» стал ещё и приёмником-усилителем, который незамедлительно — при первом же подключении к сети — был засечён флеботомином. И столь же незамедлительно подвергся попытке, кхм, изучения. Доступным «гнусу» способом, конечно же. Ну а поскольку нервы у меня не железные, да и разума лишаться я не горел желанием, пришлось заблокировать доступ и уйти в добровольное отшельничество — а именно, круглые сутки торчать в персональной каюте, поплёвывая в потолок. Какие-то часы удавалось коротать в компании то Жана Дюсака, то Офигенного Ленни, но глобально мои помощники проблему не решали. Так что немудрено, что на третьи сутки я просто озверел от безделья. И от безысходности занялся дневником профессора. Впрочем, об этом я уже говорил…
— Пять секунд до «струны», Ван-сяньшэн! Четыре… три… две… «прыжок»!
Реально? Что-то вообще не похоже! Где рывок, где волна искривления, где лёгкая муть в голове? Ни-че-го! А мы точно прыгнули?!
— Ответ положительный, Ван-сяньшэн, — заверил мини-гекс. — Вывести карту в «дополненную реальность»?
— На фиг! — барственно отмахнулся я, даже не изменив позы. — Сколько нам до «таможни»? Два часа? Три?
— Два часа сорок две минуты тринадцать секунд, Ван-сяньшэн. При сохранении текущей полётной программы…
— А что, есть предпосылки для её изменения? — вопросительно задрал я бровь. По привычке, конечно же. Так-то каюта пуста, и глазеть на меня некому. — Капитан что-то утаил?
— Насколько я могу судить, Ван-сяньшэн, полёт проходит строго по плану.
— Ну а чего тогда воду мутишь?! — возмутился я. — За двадцать минут предупреди, и всё! А до того меня не беспокоить. Я занят.
— Принято, Ван-сяньшэн.
Ну вот и ладушки. Мне-то собраться только подпоясаться, и вообще не факт, что из каюты придётся выходить. Таможня — проблема местного квартирмейстера, то бишь Кирюши Дубова. Меня если и припрягут, то больше для мебели, чтобы предъявить чиновникам в качестве владельца груза. Ну и авторитетом надавить. Хотя насчёт последнего — вернее, неубедительности данного довода — я и Дубова, и Нестерова предупреждал. Впрочем, им виднее. Скажут пойти, пойду. А пока у меня и без этого есть, чем заняться…
Жаль только, что рабочий настрой сбился. Вроде бы всё то же самое, но вот не лезет текст в голову, и всё тут! Зато мысли то и дело возвращаются на Картахену, на пять дней назад, к тем, не побоюсь этого слова, эпохальным событиям, что имели место на нижних уровнях Порта, вблизи одного из теплообменников. Да-да, я всё про тех же «коматозников». Слышали бы вы, как Алекс ругался, когда ему новости вывалили! Я аж заслушался. Да и Влад Пахомов выглядел… впечатлённым. Хотя надо отдать Алексу Заварзину должное, по горячим следам устраивать нам головомойку он не стал. Дождался появления хоть какой-то конкретики, и уже тогда созвал импровизированный «военный совет». Дело было, кстати, уже на следующий день, ближе к полудню. И я так подозреваю, что накануне Владу была поставлена предельно жёсткая задача, каковую он с присущим ему блеском и выполнил. А то, что Алекс умудрился выкроить из своего плотнейшего графика целый час, лишний раз продемонстрировало его веру в профессионализм главы СБ Корпорации. Опять же, меня позвать не забыли. Хотя со мной всё понятно — главный (и единственный) свидетель. И не просто свидетель, а непосредственный участник действа. Немудрено, что Алекс возжелал опросить меня лично.
Совет, кстати, как раз с моего рассказа и начали. Я, соответственно, утаивать ничего не стал — как-никак, речь идёт о безопасности станции! — и выложил всё, что видел и слышал. И особенно всё, что думал по поводу отдельно взятых интриганов, заведших меня в натуральную задницу, причём заведомо известную. На это ни Алекс, ни тем более Влад не нашли, что возразить. Правда, и вину не признали, по крайней мере, на словах. Я же усугублять сложившуюся ситуацию не стал и в пику выше упомянутым интриганам разоткровенничался. Даже про Евгения Викторовича рассказал, передав содержание разговора довольно близко к тексту. Жалко, конечно, что Лиу Цзяо не удалось ничего заснять — контакт имел место исключительно в моей голове — но телеметрию мой «гекс» добросовестно фиксировал. Нафига, а главное зачем — решительно непонятно, привязать мозговую активность к разговору не удалось. Просто потому, что он длился меньше минуты по времени станции, тогда как у меня в голове при этом растянулся на добрую четверть часа. За профессора Эйгена Алекс сдержанно порадовался, но куда больше его заинтересовало моё сообщение, что «душ» в теплообменнике, да и на всей Картахене в целом, осталось в лучшем случае процентов десять от первоначального числа. И «паутину», в виде которой в моём воспалённом воображении персонифицировались «потусторонники», заставил описать как можно ближе к реальности. Потом столь же тщательно опросил Ли, припахав Кумо в качестве эксперта и измерительной станции. Ну а когда закончил, тяжко вздохнул и заявил:
— Ты, Ваня, невероятно талантливый паренёк! Ещё бы твой талант, да в мирных целях применить!
— А что я-то?! — возмутился ваш покорный слуга. — Я сам… в шоке! Прикинь! Мало мне «потусторонника» в «нейре», так ещё и ваши, «местные», приблудились!
— Не прибедняйся, сколько тех «местных» осталось! — отмахнулся Заварзин. — Но одно могу сказать точно: сокращение, кхм, «поголовья» никак не сказалось на защитном «пузыре» вокруг Картахены. Я специально замеры провёл.
— И что? — не уловил я связи.
— И то, — снова вздохнул Алекс. — Была у меня надежда, что численность «душ» и параметры «пузыря» как-то коррелируются. В смысле, эти самые «души» «пузырь» подпитывают, отдавая часть собственной энергии. Той самой, «изменённой». Однако же нет, и отсюда вывод: «артефакты» при случае можно смело «разряжать». «Души» тут всего лишь сопутствующее явление. Впрочем, не обращай внимания, Вань. Это уже мои личные заморочки. Так сказать, дела скорбные, начальственные.
— То есть ситуацию я не усугубил? — уточнил я на всякий случай.
— Не усугубил, не переживай, — заверил Алекс. — По крайней мере, в этом аспекте.
— Это с какой стороны посмотреть, шеф! — не вовремя влез Влад.
— Ну-ка, ну-ка! — заинтересованно вскинулись мы оба.
— Я, то есть мои парни, выяснили, какие именно «трущобники» устроили «санаторий» под теплообменником, — с кислым видом объявил Пахомов.
— Так это же прекрасно! — похвалил Алекс главного эсбэшника. — А чего тогда с хлебалом?
— Это секта, шеф.
На некоторое время в помещении — старом добром номере в «Сломанном дроиде», навечно зарезервированном за Алексом — повисла напряжённая тишина: мы с Заварзиным обдумывали заявление Влада, а Влад наслаждался произведённым эффектом. Потом Алекс её всё же нарушил:
— Поправь меня, Владик, если я ошибаюсь: эти… придурки поклонялись… «потусторонникам»?!
— Совершенно верно, шеф, — невозмутимо кивнул Пахомов. — Они называли их «богами из машины». Не поленились, приплели греческую мифологию, прикинь!
— Ну и кто же там у них такой дофига умный? — мрачно буркнул Алекс. — Надеюсь, его уже взяли за, кхм, причинное место?
— Взяли, шеф, не переживай! — заверил глава СБ. — Что же касается личности… тебе досье скинуть, или на словах?
— Кидай, — велел Заварзин, — полистаю на досуге. А пока словами, но по существу.